Голый на маскараде

– Поднимемся ко мне. – сказал Леня. – Там милиции ещё нет?

– Будет утром! Обязатльно. Степ-Степ приказал подготовить тебя к аресту.

– Ну?

Он уже вызвал лифт и мягко протолкнул в кабину перед собой Фракова.

– Чайку попьешь, Илья и все расскажешь.

– Я б сьел чего-нибудь, Леня. С раннего вечера тебя сторожу.

– Поещь и выпьешь, если хочешь.

– Нет, я только по радости, Леня, выпиваю. И тебе в тяжелые минуты не советую, расслабляет.

Но от свежего чешского пива Фраков не отказался, посмаковал первый глоток с видом гурмана и отметил.

– Пена три сантиметра! Стандарт и класс! Если удержится не меньше трех минут.

– Удержится. – заверил Леня. – За что меня арестуют?

– Точно неизвестно, но коль тебя сегодня милиция не нашла, на фирму заходили, то завтра с утречка приедут. По ночам сейчас не берут, не те времена, да и не такой ты уже подозреваемый преступник, как мы полагаем. Говори там то, чему тебя Куравель уже научил. И не отступай от этого.

– Ну?

– Я мог бы и записку в дверь сунуть, но береженого Бог бережет.

– Утром бы дозвонились... Что уж тебя Степ-Степ на ночь глядя сторожить приставил?

Фраков улыбнулся какой-то непонятной улыбкой, сказал изменившимся тоном, без напора.

– Я, Леня, чтоб услужить Степану Степановичу, готов хоть в мороз босиком самого черта неделю сторожить. И не стесняюсь в таком унижении признаться.

– Да?

– Да. Когда моя фирма лопнула, от меня все отвернулись. Никто даже не пообещался, как на Руси положено, передачи в тюрьму носить... Один Степан Степанович участие во мне принял. И от тюрьму отмотал, и... Да что уж там, из петли меня вынул.

– Из петли? Фигурально?

– Натурально. Еще бы пара секунд и висеть мне дохлому, как вяленой селедке на солнышке. А он меня и на работу взял, не испугался той клеветы в котрой меня измазали. – он закончил резко. – Не хочу больше об этои говорить, баста.

Он медленно, но в один прием опорожнил бокал пива и аккуратно поставил его на стол.

– На Петровке, Леня, держись уверенно, но не хами, ничего из себя не изображай. Работать с тобой будет Свиридов Николай Демидович. Как мы с Куравлем поняли, он делает вид, что большого значения делу Лимоновой не придает, рутиной его якобы считает. Но Степан Степанович сказал, что по его прикидке, Свиридов думает по милицейски, по МУРовски, что за этой смертью Лимоновой что-то серьезное стоит. Уходи в несознаку. НИЧЕГО не знаешь. Утром пришел и – ушел. Более тебя там ре было. И чтоб тебя не запутать, чтоб ты и не знал ничего, я тебе сам больше ничего не скажу, пойду домой. Спать хочу.

– Переночуй у меня? – удивился Леня. – Комната есть.

– Не могу спать в чужом доме. Ассоциации дурные. Спасибо за пиво настоящее. Мы с тобой ещё поговорим, Леня. О многом потолкуем.

Удерживать его было бессмысленно. Леня вызвал ему лифт, кабина распахнула двери, они обменялись рукопожатием и лифт ушел вниз Не смотря на все происшествия, аппетита Леня не лишился. К тому же он любил неторопливо думать, когда что-нибудь жевал. Подумать было о чем – тем более, что в кармане его куртки лежал чей-то отстрелянный палец, с которым категорически неизвестно, что делать. Отдавать владельцу возможности не было, поскольку тот неизвестен, да и рискованное это дело. Хранить чужую часть тела в холодильнике – тоже идиотское занятие: протухнет все равно, да и поздно, наверное, его уже пришивать на место. А придут ли за ним завтра парни в масках с автоматами и собаками, Леню волновало, честно говоря, мало. Людей, убивших Лимонову из-за «мерса», (но не сумевших угнать машину – спугнули!) поймают и без него, Лени Волохова, а он ничем и помочь не может. Разве что сам влипнет в глупую историю. Несознанка, да и все тут.

Леня попил чаю с молоком, достал из куртки уже заледеневший палец и, сдерживая брезгливость, осмотрел его. Он был тверд, кровь запеклась, ноготь потемнел. Палец, как палец, без каких-либо индивидуальных примет – ни кольца на нем, ни татуировок. По коже Леня прикинул, что это ни от руки младенца, ни стариковский.

Вот и все заключения, которые удалось сделать эксперту, перед тем, как он вышел на лестничную площадку и спустил свою находку в шахту мусоропровода – завернув её в газету, на всякий случай.

Глава 5

Когда в поздний час летнего рассвета, где-то около восьми часов, в квартиру Лени коротко позвонили, он не удивился, а открыл двери, чтобы убедится, что двое в штатском и участковый милиционер Афанасьев в форме явились его брать.

Так и должно было быть, но все же вопрос сдваивался: за что? За приключения у дома Лимоновой, или за схватку возле цыганского притона?

– Доброе утро. – сказал Леня. – Я позавтракаю и поедем, ладно?

Они засмеялись, дали Лене хорошо закусить, одеться и, никаких наручников не надевая, препроводили в обычную, с виду неприметную «волгу». Парни были откровенно довольны, что дело с этим бугаем обошлось таким спокойным манером. Афанасьев немного знал Леню и даже помахал ему рукой на прощанье. Но в машине не поехал, видать свое дело уже сделал.