Голый край

Музыка нежно прокатилась по поляне, будто обволакивая всех присутствующих своими чарующими звуками. Вслед за тагельхарпой послышались женские голоса. Пение девушек и женщин было чем-то средним между плачем и стонами, очень чувственные звуки. Слова не разбирала, но они и не были важны. Звук инструмента и пение девушек словно резонировали друг с другом, идеально подходя по звучанию и усиливая друг друга многократно.

Темп ускорялся, пение становилось все больше похоже на что-то веселое, вроде детской дразнилки. Люди брались за руки, вставали вокруг костра и танцевали. Их ноги будто сами подхватывали ритм музыки, юноши и девушки кружились в диком хороводе, а их тени плясали, сливаясь с дрожащим светом пламени. Казалось, сами их души рвались наружу, вились в густых ветвях деревьев и уносились прочь из этого мира туда, где было только счастье и пляски у костра.

С севера подул прохладный ветерок.

Лето кончилось, и люди весело провожали его в надежде, что совсем скоро оно вернется.

Глава 3: Холода Севера

Снег выпал спустя два месяца, если ничего не напутала со счетом. Мама закутала меня в теплую шкуру и вынесла на улицу, когда начался снегопад. Люди в деревне радовались приходу зимы, несмотря на то, что для них это означает приход голодных времен. Впрочем, тут не уверена, ведь так и не увидела, возделывают они поля и дошли ли до такого уровня развития. Хотя хлеб-то откуда-то достали…

По улице, уже припорошенной снегом, бегала детвора. Малышня самых разных возрастов в этот короткий миг смены теплого лета на холодную, снежную зиму наконец-таки не разделялась по полам – все, и девочки, и мальчики, играли вместе. Бросались снежками, собирая голыми ладошками жалкие крохи снега с земли, смеялись и радовались жизни. Где-то внутри почувствовала легкий укол зависти – я тоже так хочу! Увы, но в моем текущем состоянии могла разве что ползать, куда уж мне бегать.

Мы прогулялись с мамой по деревне. Везде кипела жизнь, будто бы люди вокруг лишь больше оживились с приходом холодов. И, что удивительно, почти все они были очень уж легко одеты для такого сезона. Многие и вовсе не поменяли легких рубах, которые носили летом! Проходя мимо особенно большого дома, мама остановилась, увидев на крыльце женщину в длинном темно-зеленом платье и с меховой накидкой на плечах. Ее морщинки у глаз делали ее похожей на добрую, заботливую бабушку, а теплая улыбка и легкий кивок в ответ на поклон мамы дали мне понять – это либо глава деревни, либо его супруга.

– Здравствуй, мудрая Офа! – улыбаясь, поздоровалась мама.

– Здластуй! – повторила я. Все же некоторые звуки давались с трудом из-за отсутствия нормального набора зубов.

– Гуу винтерь вам, мать и дочь. Ты решила шаво ее мне, слютт?

– Мы просто проходили мимо, но я трорьяг Майя будет рада поговорить с вами.

Уверенно кивнула. Все же лучше стоить из себя смышленую милашку, которая всем нравится.

– О, правда? – Офа улыбнулась. – Я фьор ленгга хотела бли кьент с тобой, Майя.

– Ох, простите, мудрая Офа. Она еще не знает таких слов…

В ответ на извинения женщина тихо засмеялась.

– Нет нужды извиняться! Ваша дочь утролле сматт! На своем веку я еще не слютт детей, которые бы разговаривали в зекс монттар.

– Майя сматт! – игриво показала язык. Надеюсь, что поняла контекст разговора верно.

Мама и Офа развеселились.

– И как ты чувствуешь себя, маленькая? – женщина подошла к нам и ласково погладила меня по щеке.

– Я хорошо, люблю кушать рыбу и хлеб, – ответила, миленько улыбаясь.

Офа явно была довольна моими словами.

– Ты станешь хорошей девушкой, Майя. И прекрасной кунна и матерью.

– Майя не мама, нет! – возмутилась. Еще чего?! Вдруг из меня еще один Дима вылезет, а мне потом отдуваться!

Прежде чем Офа сказала еще хоть слово, я почувствовала то, чего не ощущала уже долгое время. В носу странно защекотало. Раздался громкий чих. Будь я постарше, за такую грубость на меня бы как минимум косо посмотрели. Но младенцу все прощается.

– Видимо, Майе пора домой, – улыбнулась напоследок Офа. – Хорошего дня вам, мать и дочь.

Мама еще раз поклонилась, и мы пошли домой.

Уже когда подходили к нашему скромному жилищу, почувствовала неладное. Холод, который до этого лишь приятно колол щеки, теперь разливался по телу, и я начала мелко дрожать. Мать не могла не заметить этого, когда раздевала меня.

– Боги… Ты вся горишь! – с ужасом произнесла она, испуганно прикасаясь пальцами ко лбу. – Майя, полежи пока здесь! Не вставай!

Она быстро укрыла меня шкурой и выбежала из дома. Полежать на месте? А чего еще делать? Знобит, это ясно как божий день. В теле дикая слабость, и постоянно чихаю. Все лицо уже в соплях, мерзость. Ну и где эта женщина, когда она так нужна? Я в соплях вся, мама!

– Мама! Мама! – от ощущения собственной беспомощности стало по-странному грустно, и не смогла сдержать громкого плача. – Мама-а-а!

Буквально через полминуты родительница ворвалась в дом, едва не сняв дверь с петель. Следом бежал Шаман, который помог ей подняться с колен, когда она упала около кроватки.