Голый конунг

Однако иностранные источники, на которые последнюю надежду возлагал Куник и которые сегодня норманнисты превратили в приоритетные по начальной истории Руси, отводя ПВЛ лишь роль иллюстрации к ним, при их внимательном прочтении, как того и требует историческая критика, не содержат ничего утешительного для адептов шведского взгляда на русскую историю (о том я подробно говорю в «Начальной истории Руси»[349]).

Так, в наиглавнейшем сокровище норманнистов – Бертинских аналлах, введенных в научный оборот Г.З. Байером, речь идет под 839 г. о представителях народа «Рос (Rhos)», которые на деле оказались «свеонами (Sueones)». Но свеоны – это не шведы, как уверяют норманнисты (видимо, это заблуждение покоится на повествовании хрониста XI в. Адама Бременского, называвшего шведов свеонами, а их страну – Свеонией[350]). И их ошибка особенно видна в свете показаний Тацита, который, поселяя свионов «среди Океана», т. е. на одном из островов Балтийского моря, резко отделяет их от свебов-шведов, живших тогда на северо-востоке Германии и переселившихся на Скандинавский полуостров в VI в., в эпоху Великого переселения народов, дав название Швеции.

Более того, Бертинские анналы, обращал внимание историк А.Г. Кузьмин, не столько отождествляют росов и свеонов, сколько противопоставляют их. Свионы (свеоны) Тацита, заключал ученый, представляли собой небольшое островное балтийское племя, имевшее царя, который ими повелевал «безо всяких безограничений», сильную дружину и хороший флот. Но «в IX в. франкские летописцы «свеонами» называли неопределенное население Балтийского побережья и островов», т. е. этот термин является «географическим, а не этническим определением»[351].

Сближать же свеонов со шведами (самоназвание svear) по принципу лишь созвучия, это то же самое, что выдавать немцев за ненцев, ромеев (римлян и византийцев) за цыган (рома), сирийский город Тартус за эстонский Тарту, считать Китай-город в Москве и местечки с таким же названием в бывших Киевской, Подольской и Полтавской губерниях основанными китайцами, любившими в летние отпуска отправляться не домой, в Поднебесную, а загорать на берегах озера Китай нынешней Украины, от которого рукой подать до Черного моря, или в коленкоре увидеть Коленкура, а в русской бой-бабе – подружку американского бой-фрэнда.

Такого пошиба «лингвистика» – по принципу угодливого «чего-с изволите!» – была создана в XVII в. шведом О. Рудбеком, представлявшим посредством ее, потому как ничего другого не было ни тогда, ни теперь, наших варягов своими предками (понятие «рудбекианизм» уже в середине XVIII столетия стало символом чудовищного насилия над историей, но при этом «рудбекианизм» никуда не исчез и органично вошел в норманнизм, сформировав его первичную и главнейшую базу – лингвистическую, точнее, псевдо-лингвистическую). Согласно именно «лингвистике» Рудбека Клейн утверждает, что «город Суздаль и назван по-норманнски – его название означает «Южная Долина» (««-даль» у скандинавов «долина»)[352]. В таком случае надо, конечно, известного «советского антинорманниста» В.В. Мавродина непременно посчитать потомком тех, видимо, скандинавов, которые и дали Суздали ее имя. Потому как он Мавр-Один: «Один у скандинавов бог» (ну а мавра, наверное, какие-то южные ветра занесли в Скандинавию или прибило к ее берегам Гольфстримом).

А слова «инструк-Тор», «экскава-Тор», «эксплуата-Тор», в общем, все с окончанием на «Тор»: «Тор у скандинавов бог», выдать за скандинавские, привнесенные на Русь понятно кем, что даже очень подтвердит взгляд пустомели Петрея на русскую историю. Цену такой «угодливой и оплошной лингвистики», которую можно использовать в любых целях, даже в самых благих, хорошо понимал, следует отдать ему должное, Шлецер, говоря, что, «если дадут мне сотню руских имян и слов, то с помощию известнаго Рудбековскаго… искуства возьмусь я отъискивать столько же подобных звуков в малайском, перуанском и японском языках»[353]. Клейн может попробовать, и все у него пойдет как по маслу. Но тогда, надо же предупредить человека, малайцы, перуанцы и японцы изгонят из русской истории всех его норманнов, до единого. Без всякого содействия Фомина и Грот.