Голубые молнии

— Да, товарищ полковник, моральный фактор. Он не представляет себе положения, при котором его солдаты могли бы пропустить противника к мосту.

Полковник задумался.

— Но командир обязан учесть все ситуации, товарищ генерал, — возразил он упрямо.

— Все, кроме невозможной, — неожиданно произнес генерал Народной армии, — а такая ситуация кажется ему невозможной. Командир батальона действует правильно, — добавил участковый посредник уже тоном приказа.

А тем временем машина Ручьева тряслась по кочковатому полю, продолжая свой безостановочный, но осторожный путь от куста к кусту, от пригорка к пригорку, вперед, навстречу грозному, невидимому противнику.

— Первачи катят себе по шоссе, отдыхают, — ворчал Щукин («первачами» он называл первое отделение), — а мы трясись тут по кочкам, зады отбивай.

— Зато какие пейзажи, — восхищался Дойников, прильнувший к щели и потому то и дело стукавшийся толовой о стенки.

— Ну, вы слышали! — фыркал Щукин. — «Пейзажи»! Может, остановимся, зарисуешь кое-что, эскизик набросаешь для будущей картины. А? Верещагин!

Но Дойников игнорировал недостойную иронию.

— Сейчас нельзя остановиться — задание, — нравоучительно заметил он побагровевшему от возмущения Щукину. — Может, на обратном пути удастся...

— Давай-ка к той роще, — сказал Сосновский, — что-то дальше я, кроме поля, ничего не вижу. Остановимся здесь, будем наблюдать.

Рощу, за которой остановилась их машина, и рощей-то нельзя было назвать. Так, скопление высоких кустарников с тремя-четырьмя изуродованными ветром дикими яблонями посредине. Ручьев приглушил мотор, десантники вышли. От машины шел жар, словно и она вспотела во время этой гонки.

Облака унеслись куда-то в свой далекий, неведомый путь. С синего неба припекало теперь уже стоявшее высоко солнце. И только по-прежнему сильный, свежий ветер нес прохладу. Прохладу и аромат земли, буйных, трав.

Сосновский не отрывая бинокля от глаз.

Только что он доложил командиру роты:

— «Ландыш-один»! Я «Ландыш-два», нахожусь в укрытии. Удаленность двадцать километров. Впереди до горизонта открытое поле. Остановился. Веду наблюдение.

И вот он наблюдал.

Поле действительно уходило за горизонт, пестрея зелеными и желтыми лоскутами всех оттенков, и только в бинокль в самой дали можно было различить полосу темнеющего леса.

Слева, километрах в пяти-шести, шла железнодорожная насыпь. А справа, совсем далеко, обсаженное липами шоссе. По нему должно было двигаться первое отделение. Еще дальше, невидимое за холмами, пролегало второе шоссе — маршрут третьего отделения.

Главные силы роты заняли позиции в лесных массивах перед полем, за которым шел район обороны полка.

Именно там, на высоком, слегка раскачивающемся дереве, оборудовал свой НП старший лейтенант Копылов. Десантники перекинули по деревьям мостики, натянули веревочные лестницы, провели провода. Они ходили по этим шатким дорогам, словно по ровному полю, бесшумно и ловко.

Рядом с Копыловым стоял его посредник, подполковник Сергеев. Неторопливый, спокойный, казалось, даже вялый. Но от его острого взгляда не укрывалась ни одна мелочь. Он умел мгновенно, с удивлявшей его подчиненных быстротой, замечать, оценивать предмет или явление и тут же выдавать единственно правильное решение. «Не человек — электронная машина!» — острили по его адресу.

— Сформулируйте вашу задачу, — приказал он Копылову.

— С помощью высланных дозоров осуществляю наблюдение за наступающим противником. Задача дозоров — своевременное его обнаружение.

— Ну, а весь этот обезьяний городок к чему раскинули?

— Противник будет двигаться по шоссе и полю, больше негде. С НП роты, предупрежденный дозорами, я поведу наблюдение на большое расстояние.

— И что это даст?

— Противник при подходе к реке начнет перестраиваться для атаки как раз в зоне моего наблюдения. Это даст возможность установить его силу, определить направление главного удара.

— А вы не думаете, что противник откроет по лесу огонь с дальней дистанции?

— Если не заметит нас, не думаю. Ему нет смысла обнаруживать себя раньше времени.

Сергеев помолчал.

— Рассчитываете, что не заметит? — спросил он после паузы.

— Рассчитываю, — сказал Копылов и посмотрел на подполковника.

— Проверьте, проверьте людей, маскировку. Проверьте, — проворчал Сергеев и повернулся в другую сторону.

Копылов с заместителями и командирами выводов уже двадцать раз обегал и осмотрел свой участок. Ему казалось, что все в порядке.

Но, когда в очередной раз он вернулся, запыхавшийся, на НП, Сергеев неодобрительно покачал головой.

— Все в порядке? — поинтересовался он как бы между прочим.

— Все в порядке, — ответил Копылов. Однако, поглядев на подполковника, начал испытывать беспокойство.

Тогда Сергеев сказал:

— Вон то дерево, там есть наблюдатель. Так? Я ведь не ходил туда, а вижу.

Копылов был поражен. Он считал, что и в пяти метрах невозможно разглядеть укрывшегося в густой листве, хорошо замаскированного разведчика.

— Товарищ подполковник, как вы его разглядели?