Голубые капитаны

— На память вам, — сказал Донсков.

Операция «Тихая ночь»

Аэропоезда СБ — А-7

Солнце переплавило снег в весенние ручьи. Они умчались в Волгу, июньский жар подсушил их русла. В начале июля три зеленых транспортно-десантных планера «Антонов-7» загружались на взлетной полосе, бетонной, по краям которой стояла высокая сочная трава, плотно забившая аэродром. Красноармейцы войск НКВД с трудом вталкивали в узкую дверь одного из планеров огромный брезентовый мешок. Владимир Донсков осматривал буксирный замок. В белом подшлемнике, синем хлопчатобумажном комбинезоне, добротных яловых сапогах он выглядел внушительно. На широком ремне — кирзовая кобура с пистолетом, десантный нож. Горловыми ремешками приторочен ребристый танковый шлем.

Большое солнце, рассеченное тонкой грядой облаков, катилось к горизонту. На подножке разболтанной полуторки к планеру подъехал авиамеханик. Он спрыгнул и помог красноармейцам вытащить из кузова автомашины несколько газовых баллонов, пучки тонких строповых веревок, квадратные маты, сплетенные из тонкой лозы. Все хозяйство перегрузили в планер. Механик сбросил на землю широкое трубчатое колесо с намотанным стальным тросом и один конец троса присоединил к буксировочному замку.

Владимир отошел в сторону, закурил. Стянул с вихрастой головы подшлемник, вытер им потное загорелое лицо, погладил пальцем редкие усики над потресканной сероватой губой. Дым от папиросы лениво тянулся вверх.

Послышался шум моторов. С дальнего конца аэродрома рулили три скоростных бомбардировщика, колес не было видно, и казалось, они плывут по темно-зеленой воде. Выскочив на бетонку, самолеты красиво развернулись перед планерами, прокатили немного и выключили двигатели. К их хвостам механики подцепили тросы. К Донскову вразвалку подошел маленький худощавый лейтенант в широченных галифе и кожаной куртке. Глядя снизу, спросил:

— Ты старший? Здорово! Командир звена из Особой. — Старшина Донсков! — представился Владимир.

— Карты в засургученном пакете, могу раскрыть их только за сорок минут до взлета, — лейтенант взглянул на часы, — еще шестнадцать минут томиться! Так к партизанам? Или как?

— Вроде бы.

— Ночка черная проклевывается, лети аккуратнее, хвост не оторви. Не дай бог придется отцепить твою телегу.

Владимир вспомнил Костюхина. Рядового Костюхина, который в конце июня вернулся в свою часть с желтой нашивкой за тяжелое ранение и медалью «За боевые заслуги», Аэлита ждала его. Освобожденный по состоянию здоровья от воинской службы, он устроился по старой специальности на кафедру западноевропейской литературы университета. Встретил его Владимир на аэродроме. Костюхин почти грудь в грудь столкнулся с Владимиром в узком коридоре штаба. Остановился, долго насупившись смотрел в глаза, потом, протянув тяжелую руку, сказал: «Так и живи, парень!»

— Чего не отвечаешь? — услышал Владимир рассерженный голос лейтенанта. — Оглох? Какую высоту держите без кислорода?

— Больше пяти тысяч не набирайте.

— Та-ак… — Лейтенант взглянул на часы и выдернул из планшета большой серый пакет. — Еще две минутки, еще две минутки, — нетерпеливо повторял он, рассматривая пакет, и даже поднес его к остренькому носу, понюхал. — Вскрываю!

Отойдя в сторону, Владимир посматривал на здание штаба, откуда должны подъехать его товарищи Романовский и Корот.

— Э-э! — лейтенант был разочарован и обижен, как ребенок, получивший не ту игрушку, которая ему нравилась. — Здесь только курс и место отцепки! Стоп! Сам додумался… После отцепки протопаешь без меня верст семьдесят, если по курсу, сядешь где-то в районе…

— Вас за любопытство родители не пороли?

— Бывало, вкладывали. А как ты догадался? — Лейтенант рассмеялся тоненько и радостно, будто вспомнил что-то приятное. — Ладно, старшина, семечек хочешь? Не желаешь, тогда я тебе свеженькую, совсем тепленькую новость подброшу: немцы с севера и юга рванулись к Курску. Что думаешь?

— Пупок надорвут. Июль сорок третьего не прошлогодний июль!

— Пошел я с летчиками полет разыгрывать. Так не дергай меня за хвост, облаю… Покедова!

Из сгустившихся сумерек неожиданно возник человек и негромко сказал:

— Пора! Нет ли каких вопросов, претензий?

— Никак нет, товарищ полковник! — вытянулся по стойке «смирно» лейтенант.

— Тогда к машинам. На предполетную тридцать минут. Взлет вам немного подсветят. Старшина Донсков, минутку!

В планер рядового Корота я велел догрузить рацию и питание к ней. Обратный вылет по приказу отсюда. Возможно, придется работать открытым текстом, тогда знаком будет фраза: «Федор ждет в гости!» Запомнили? Ну, счастливо! — Полковник Стариков протянул руку и, когда Донсков пожал ее, рывком приблизив к себе юношу, обнял. — Повнимательней там, повнимательней, старшина!

* * *