Голубой жасмин

— Вы смотрите на меня так, будто я собираюсь вас съесть. — В его голосе чувствовалась насмешка. — А почему вы не надели того, что принесла служанка? Вам было бы гораздо удобнее, чем в этих бриджах и сапожках!

— Я предпочитаю носить свою одежду! — Лорна сунула руки в карманы бриджей и стала еще больше похожа на мальчика. — Ас чего это вам вообще вздумалось присылать мне одежду, принц Касим? Уж не для того ли, чтобы облегчить свою совесть, вы решили одеть меня словно наложницу?

Он вздернул темную бровь.

— В лагере я предпочитаю, чтобы меня титуловали шейхом, впрочем к вам это не относится. К тому же, как вам должно быть известно, дьявол совести не имеет.

— Так значит у вас множество титулов? — Ее тон стал брезгливо-презрительным. — А для меня вы все равно хуже того злосчастного конокрада! Тот был беден и нуждался в деньгах, вот и… похитил меня.

— Почему вы так уверены в этом? — Белые зубы шейха сокрушили еще один орех.

— Потому что простому арабу я должна казаться слишком худой и бледной, — с вызовом ответила Лорна. — Я ведь не «луна в четырнадцатый день ее рождения» note 18, с соблазнительными изгибами и глазами газели.

Шейх тихо рассмеялся, словно гортанно промурлыкал своим смуглым горлом.

— Для женщины вы очень скромны и, не сомневаюсь, хотите, чтобы я также счел вас худой и бледной.

— Его желтовато-карие глаза скользнули по ней. — Мне досадно, что вы предпочли этот мальчишеский вид. На такой гибкой, изящной фигурке, как ваша, восточный наряд выглядел бы гораздо лучше.

Когда он своим низким голосом явно намеренно упомянул о ее фигуре, Лорне захотелось убежать и спрятаться. Она вдруг ощутила, что рубашка облипает ее, а бриджи выдают стройность ее бедер. И радости ее не было предела, когда занавеска откинулась и вошел слуга с подносом, на котором стояло несколько блюд под крышками.

Проворно и искусно он расставил блюда на столике и разлил по бокалам с серебряным ободком какую-то прохладную жидкость зеленого цвета. На Лорну слуга не взглянул ни разу. Все так же скромно опустив глаза, он поклонился и выскользнул из шатра, оставив ее наедине со своим хозяином.

— Садитесь, прошу вас. — Шейх показал на диван.

— Я… я не голодна, — с вызовом произнесла она.

— А я уверен, что голодны, mon enfant note 19. — Шейх поднял ее на руки, как ребенка, и усадил между больших диванных подушек. Сам уселся рядом и протянул ей один из бокалов. — Это — лаймун, напиток из сока особых лимонов, мяты и меда. Прошу. Я знаю, что пить вам тоже хочется.

— Ничего вы обо мне не знаете, — возразила девушка. — Для вас я только предмет!

— Но весьма украшающий обстановку. — Голос его смягчился. Он поднес бокал к ее губам. — Глупышка вы, да еще и своенравная, прямо как девочка, которая пугливо убегает, случайно увидев свое отражение в пруду. Неужели вы не осознаете собственной красоты?

Лорна смотрела на него во все глаза, которые приняли совершенно фиалковый оттенок: казалось, будто взяли два цветка и прижали к ее юному бледному лицу.

— Пейте же. — В голосе шейха слышалась мягкая непреклонность. — Вы уже немного охрипли, а мне вовсе не хочется принуждать вас жаловаться.

— И это говорите вы? Да ведь кроме принуждения и силы вы никакого закона не знаете! Ваши собственные люди бояться вас до смерти.

— Почему вы так решили? Уж не потому ли, что Хасан и Захра отказались помочь вам сбежать? — Он рассмеялся, а Лорна, воспользовавшись тем, что шейх держал бокал с лаймуном у самых ее губ, схватила бокал и сразу же отодвинулась в сторону. Прихлебывая напиток, она наблюдала, как хозяин смуглыми пальцами разрывал надвое жареных голубей, лежавших поверх красиво выложенного на блюде риса с овощами.

— Идите сюда. Вам нужно поесть; впрочем, не есть же вам руками. — И он показал на столовые приборы с перламутровыми ручками. — Вы же весь день провели в пустыне, на воздухе и, должно быть, очень проголодались. Хасан — прекрасный повар и сильно обидится, если вы не попробуете ни кусочка из нашего ужина.

Нашего ужин а. Ее передернуло, но под пристальным взглядом этих карих глаз Лорна взяла немного кускуса note 20и заставила себя съесть.

— Ну а теперь кусочек голубя, — ласково уговаривал шейх, положив ей на тарелку одну из поджаренных птичек.

— Как вы все любите голубей, — заметила Лорна, зная, что этих птиц специально отлавливают в пустыне сетями из-за нежного мяса.

— Естественно, — ответил он, опять вздернув бровь уже знакомым ей манером. — Попробовав, вы тоже признаете, что это — царская еда.

— Вернее — принцева, — поправила она, внимательно глядя, как шейх, скатав из плова аккуратный шарик, отправил его в рот. Лорна заподозрила, что он специально демонстрирует ей манеры жителя пустыни, а услышав его смех, поняла, что была права.

Через некоторое время слуга принес кофе и разлил его по крохотным, изящным чашечкам. Кофе был французский, но из-за своих опасений Лорна оказалась не в состоянии оценить его по достоинству. Прежде чем удалить Хасана, шейх сказал ему несколько слов, и Лорна с ужасом поняла, что с этой минуты они остаются совершенно одни.