Голубой лабиринт

— Обычно ученые посещают музей, желая исследовать конкретный экземпляр или коллекцию. Мы — как библиотекари по костям: приносим им образцы, дожидаемся, пока они их осмотрят, а затем возвращаем их на место.

— Костяной библиотекарь — и впрямь весьма наглядное описание. Скольким приезжим ученым вы помогаете в месяц? В среднем.

— По-разному. От шести до десяти, наверное.

— От чего это зависит?

— От того, насколько сложны и обширны запросы приезжего ученого. Если к нам приходит человек с очень подробным списком требований, то нам может понадобиться работать исключительно с ним несколько недель. А может прийти ученый, который, скажем, хочет посмотреть только один череп.

— Какой квалификацией должны обладать эти люди?

Сандовал пожал плечами.

— У них должна быть определенная... институциональная принадлежность и убедительный план исследований.

— Особых полномочий не требуется?

— Нет, ничего такого. Нужно представительное письмо, официальный запрос на бланке университета, подтверждающий его принадлежность к университету или медицинской школе.

Пендергаст небрежно поправил манжету своей рубашки.

— Насколько я понимаю — хотя он делал это нечасто — Марсала все же работал с учеными. Был проект, которым он занимался несколько месяцев назад.

Сандовал кивнул.

— Эм... да.

— Что он говорил об этой работе?

— Он, вроде, намекнул, что этот ученый может каким-то образом помочь ему.

— И Марсала работал исключительно с ним?

— Да.

— Насколько велика вероятность, что работа этого приезжего специалиста принесла бы пользу мистеру Марсале, который, по общественным оценкам, был квалифицированным специалистом в области костной артикуляции, хотя его основные обязанности заключались в наблюдении за мацерационными резервуарами и аквариумами с жуками-кожеедами?

— Я не знаю. Возможно, этот человек собирался взять Вика в соавторы статьи, которую он собирался опубликовать.

— Зачем?

— В благодарность за его помощь. Быть... костяным библиотекарем может не каждый. Некоторые ученые подают настолько специфические запросы, что приходится использовать собственные знания и навыки, чтобы их выполнить.

Д’Агоста слушал этот обмен информацией, впадая во все большее недоумение. Он ожидал, что Пендергаст погрузится в судебные аспекты этого дела. Но, как и всегда, агент ФБР, похоже, направился по тангенциальной траектории и толком даже не дал понять, какое отношение все это имеет к делу.

— Мистер Сандовал, знаете ли вы, какие образцы исследовал этот ученый, прежде чем уехал?

— Нет?

— У вас есть возможность узнать это для нас?

— Конечно.

— Превосходно, — Пендергаст указал на дверь. — В таком случае: после вас, мистер Сандовал.

***

Они покинули хранилище и направились через лабиринт проходов к компьютерному терминалу в помещении, выглядевшем, как основная лаборатория: здесь было множество столов и рабочих станций с несколькими наполовину сочлененными скелетами, лежавшими на столах, покрытых зеленым сукном.

Д’Агоста и Пендергаст склонились над Сандовалом, пока лаборант, сидя за терминалом, обратился к базам данных остеологического и антропологического отделов музея. Лаборатория погрузилась в тишину, нарушаемую лишь нажатием клавиш. Затем раздался шепот принтера, и Сандовал схватил с него лист бумаги.

— Похоже, Марсала извлекал для этого ученого только один образец, — сказал он. — Вот сводка.

Д’Агоста наклонился ближе, внимательно изучив запись.

Дата последнего доступа: 20 апреля

Готтентот[51], мужчина, приблизительно тридцати пяти лет. Капская Колония[52], прежний Восточный Грикваланд[53].

Состояние: отличное. Никаких следов увечий.

Причина смерти: дизентерия во время Седьмой Пограничной войны[54].

Дата: 1889 г.

Закуплено: Н. Хатчинсом

Артикул: С-31234-rn.

— Это, само собой, устаревшая запись, — сказал Сандовал. — «Готтентот» сейчас считается унизительным словом. Правильный термин — «Кой-Коин».

— В этой записи сказано, что тело поступило в музей в 1889 году, — отметил Пендергаст, — Если мне не изменяет память, Седьмая Пограничная война закончилась в конце 1840-х.

Сандовал на мгновение задумался и что-то пробормотал себе под нос.

— Тело, вероятно, было выкопано из земли перед тем, как отправиться в музей.

Лаборатория снова погрузилась в молчание.

— В те дни это было обычной практикой, — добавил Сандовал. — Люди раскапывали могилы, чтобы заполучить желаемый экземпляр. Сейчас такого, само собой, никто не делает.

Пендергаст указал на номер артикула.

— Можем мы взглянуть на этот образец, пожалуйста?

Сандовал нахмурился.

— Зачем?

— Уважьте мой интерес.

И снова — тишина.

Пендергаст склонил голову.

— Я только лишь хотел бы ознакомиться с процессами, связанными с поиском и извлечением образца.

— Ну, хорошо. Следуйте за мной.