Голубой Ксилл

Тут же за передним стеклом я увидел человека: он сосредоточенно следил за мной, переговариваясь с кем-то, кто сидел рядом. Двое? Нет, трое: на площадку вышел обнажённый по пояс босой человек в брюках и солнцезащитной шапочке. Присел; разглядывая меня и держась рукой за поручень. Лицо бесстрастно, выдаются скулы, редкая чёрная бородка. На вид лет сорок.

Только теперь я понял, почему ракетолёт летит так низко: он специально перекрывает обзор. Точно! Из-за дюн к моей одежде бегут люди. Ещё не успев сосчитать, сколько их — кажется, четверо или пятеро, — я изо всех сил заработал руками и ногами. Надо успеть к берегу раньше, чем они. Успеть, успеть.

Похоже, они знают о датчике. Впрочем, может быть, их больше волнует излучатель. Продолжая отчаянно грести, я поднял голову и понял, что опоздал. Бег людей по песку и появление ракетолёта точно рассчитаны.

Я увидел, что трое бежавших встали у кромки воды, преградив мне путь; ещё двое, присев, возятся с комбинезоном. Ясно, ищут датчик. Значит, кто-то их предупредил. Кто? Может быть, Уна имела в виду именно этих людей, когда говорила, что я беззащитен? Вспомнилась её фраза: «Держи наготове оружие». Да, если бы мой излучатель сейчас был со мной, всё было бы по-другому. А сейчас я беззащитен.

Один из тех, на берегу, осмотрел карман комбинезона, обнаружил датчик. Второй, невысокого роста, стоял, держа наготове мой собственный излучатель. Судя по их одежде, поведению, ракетолёту, это те, кто остался на Иммете. Или их потомки. Впрочем, может быть, они и не настроены враждебно. Ведь всегда можно объясниться. Во-первых, я не хочу им зла. Во-вторых… Тут же мелькнуло: ведь я — Бедар Мерано. Неизвестно, может быть, резидент скрывается среди них. Ладно, что бы ни случилось, у меня остаётся надежда на Щербакова и Иана. Ясно, Щербаков уже услышал шум ракетолёта. Это его насторожит; ещё полминуты, и я произнесу условную фразу. Я уже ступил на песок, двигаясь по мелководью к берегу, как вдруг человек, державший мой комбинезон, закрыл датчик ладонью и побежал к дюнам.

— Эй! — отчаянно закричал я. Человек продолжал бежать, я же не услышал собственного голоса: вновь опустившийся ракетолёт заставил меня пригнуться. Из четырёх сопел, взрывая песок и воду, вырывались потоки горячего воздуха. Кажется, у них всё продумано и рассчитано, для того чтобы Щербаков или Иан ничего не услышали. Я почти уверен: это работа резидента.

— Стойте! — продолжал кричать я. — Стойте, куда вы?

Интересно, услышит ли Щербаков хотя бы этот крик… Нет. Во-первых, датчику мешает шум включенных на полную мощь двигателей, во-вторых, человек с моим комбинезоном уже далеко, почти у дюн. Разозлившись, я на секунду забылся.

— Вы что? — С этим криком я выскочил на песок. Рванулся к человеку, державшему мой излучатель, и тут же получил страшной силы удар в живот. Бил стоящий справа, удар был точно рассчитанным и безжалостным, в солнечное сплетение. Я упал, задыхаясь.

Спрыгнувший с площадки ракетолёта скуластый деловито поднял руку:

— Стой.

Тот, кто ударил меня, тут же опустил поднятую было ногу.

— Подожди. Мне нужно с ним поговорить.

Он тронул меня за плечо:

— Кто ты такой? Отвечай?

Отвечать я не мог — боль не проходила. Кожа человека была оранжевой от загара, глаза узкими, тёмными; сейчас они казались непроницаемыми — человек смотрел не моргая. Я собрал все силы и прохрипел:

— Предупреждаю: вы ответите за всё это… Вы будете… осуждены…

Угол рта человека дёрнулся. Теперь я рассмотрел его лучше: лицо узкое, с правильными чертами, редкая бородка и пожелтевшие зубы несколько портят впечатление, но, в общем, человека даже можно назвать красивым. Губы его сжались, и он сухо выдавил:

— Отвечай коротко: кто ты такой?

— А… кто вы такой?

Стоящий надо мной снова занёс ногу. Он явно ждал сигнала скуластого; тот раздумывал. Наконец спросил:

— Ты слышал когда-нибудь о Сигэцу?

— О Сигэцу? — прохрипел я.

Скуластый и есть Сигэцу, а стоящие рядом — его люди. Надо оттянуть время, может быть, Иан или Щербаков поймут, что со мной что-то случилось.

— Нет. — Я почти говорил правду. — Я не знаю, кто такой Сигэцу.

— Сигэцу — это я. Если хочешь, Сигэцу-первый, президент суверенной республики Иммета.

Пока я пытался понять, что может представлять собою эта «суверенная республика» и имеет ли к ней какое-то отношение резидент, Сигэцу спросил почти мягко:

— Отвечай ясно и внятно. Кто ты такой? Сколько вас? Какие у вас условные фразы? Где спрятан аппарат?

Я молчал.

Сигэцу сказал, улыбаясь:

— Ты ещё не знаешь, что с тобой может быть. Поэтому бодришься. За что ты его убил?

Я не понимал, о чём он.

— Кого?

Сигэцу покачал головой:

— Я заставлю тебя ответить за его смерть. Сейчас в твоей одежде мой человек. Он знает о датчике. Я специально подобрал человека, который умеет изменять голос. Понимаешь? Он сумеет ответить Павлу Петровичу. Выхода у тебя нет.

Я покачал головой, пытаясь выиграть время. То, как я разговаривал со Щербаковым, они вполне могли подслушать. Но откуда они знают о датчике?