Голубой Ксилл

Мы пошли вправо по краю взморья не выходя из низких кустов. Шли не торопясь, стараясь не углубляться в заросли, тщательно проглядывая местность. Идти по берегу одно удовольствие: песок был упругим, ветер теплым. Пляж оживлен, над ним все время стоял гортанный крик; помимо мелких птах, напоминающих куликов и трясогузок, встречалось много бакланов и чаек. Не обращая на нас внимания, крупные бело-черные птицы сидели повсюду: на отмелях и косах, кружились над вспененным мелководьем, падали в воду за рыбой. Я вдруг понял, какое это удивительное зрелище — вид парящих в воздухе птиц. На песке часто встречались мелкие извилистые бороздки, пунктирные полоски с прочерком — следы змей и ящериц. Однажды мы перешагнули широкую свежую борозду. Скорее всего след какого-то пресмыкающегося. Может быть, одного из тех слизистых чудищ, что сидели ночью на пнях Иан все время что-то насвистывал. После того как мы отшагали километров десять, он сказал:

— Я думаю о людях, оставшихся на Иммете, Любопытно, может быть, резидент успел войти с ними в контакт?

— Вряд ли. Этих людей в течении двадцати лет не могут найти специально обученные спасатели на ракетолете.

— У него тоже серьезная техника. Хотя ты прав. Условия необжитой планеты — не для продолжения рода. Если кто-то и остался, это уже глубокие старики — Сайко остановился: впереди начинали громоздиться мелкие серые скалы. За ними, нависая над морем темнела горная гряда. — Рай кончился, придется карабкаться… Павел Петрович, — сказал он по рации, — мы на взгорье. Расходимся?

— Да, расходитесь.

— Вызывать вас будем только в крайнем случае.

— Желаю удачи. Это значило: мы становимся уязвимей. Теперь резидент может выследить нас и напасть на каждого поодиночке. Связаны со Щербаковым мы будем только через датчики, на аварийной волне.

Через минуту Иан скрылся за скалой, я остался один. И почти тут же с соседней скалы сорвался одинокий камень.

Я всегда считал себя довольно ловким человеком, с детства хорошо выучившим приемы личной защиты. Оружием владел неплохо, поэтому был абсолютно уверен в себе. Но сейчас, после того как упал этот камень, вдруг ощутил страх, это вполне мог быть резидент.

Мне стало казаться, что за мной все время кто-то следит. Несколько раз почему-то осыпались камни; был момент, когда, остановившись, я отчетливо слышал шорох шагов. Ощущение слежки было настолько реальным, что я стал прибегать к уловкам: останавливался, выжидал, неожиданно оборачивался из-за скалы. Нет, мне не удавалось никого обнаружить.

Постепенно я успокоился, подумал: может быть, вызвать на связь Иана или Щербакова? А зачем? Вдруг понял: единственное, чего мне сейчас хочется, выспаться. Встал, двинулся вдоль берега, выискивая удобное место. Наконец как будто нашел то, что было нужно. Ручей в этом месте стекал к морю, исчезая в небольшой расселине. Внизу было что-то вроде бухты. Вызвал Щербакова:

— Павел Петрович.

— Да, Влад?

— Я поспать хочу.

— Влад, о чем разговор. Поспи, мог бы мне и не сообщать.

Сейчас Щербаков зафиксировал мой пеленг и теперь вызовет меня при малейшем подозрении. Если же вдруг не отвечу, он будет знать, где я находился в последний момент. Я стал сгребать в кучу сухие водоросли; сбив их у скалы, буквально повалился на этот самодельный матрас и заснул.

Я не почувствовал, сколько спал. Открыл глаза: темно. Слышится плеск, ощутил укол стеблей, шорох подстилки. Скосил глаза:, проход в скалах освещен звездами, волнение моря стихло. Один из камней показался мне человеческим телом, лежащим у воды. Я встал, подошел к нему, присел. На песке лежала девушка, под головой у нее мешок с одеждой.

Мне показалось, что ничего более прекрасного я не видел. Попытался понять, в чем же секрет ее красоты. Лоб гладкий и прямой, нос чуть вздернутый, верхняя губа слегка выдается, над нижней.

По виду ей нет и двадцати. Значит родилась здесь?

Мне казалось, на нее можно смотреть бесконечно. Но я пересилил себя встал отошел в глубину пляжа, поднял камешек и бросил в еђ сторону. Девушка тут же проснулась:

— Кто здесь?

— Одевайтесь, я не смотрю.

Наконец по скрипу песка и гравия почувствовал, что девушка идет ко мне. Звук застыл совсем близко. Я услышал:

— Ты кто?

Голос был высоким, приятным по тембру. Обернулся: она смотрит на меня без всякого испуга, пожалуй, даже с вызовом. Да, теперь ее широко расставленные светлые глаза выражают сердитый вызов и ничего больше. Одета просто: майка, спортивные брюки, тапочки. Красива, ничего не скажешь. Я пожал плечами:

— А ты кто?

Девушка стала обходить меня, пристально вглядываясь. Поправила волосы, остановилась.

— На людей Сигэцу ты непохож…

Я понятия не имел, кто они такие, люди Сигэцу. Поколебавшись, выбрал, на мой взгляд, единственно правильный вопрос:

— Почему я должен быть похож на них?

Она вгляделась и усмехнулась.

— Странный ты какой-то.

Интересно, кто такие «люди Сигэцу»? Она говорит без малейшего акцента, будто всю жизнь прожила в Сообществе.

— Почему это я странный?

— Говоришь как-то не так.

— Как — не так?

Она тронула подбородком плечо, посмотрела боком: