Голубой горизонт

Корабль не мог сопротивляться их атакам, и каждая волна ударяла по нему со зловещим грохотом, поднимая огромные фонтаны белой пены. Корабль медленно накренился, правый борт оказался наверху. Луиза вылезла сквозь пролом. И встала на сильно качавшемся боку судна. На ветру взлетели вверх ее длинные, спутанные золотые волосы, редкая ткань платья прилипла к худому телу. Это мокрое платье подчеркнуло выпуклости грудей девушки, полных и круглых.

Луиза смотрела на берег, видела головы матросов, спрыгнувших с корабля. Один добрался до мели и встал, но тут же оказался сбит с ног новой волной. Через брешь в корпусе выбрались еще три женщины, но кандалы замедляли их движения. Еще одна волна обрушилась на корпус корабля, и Луиза ухватилась за болтавшийся рядом канат — остаток вант грот-мачты. Вода захлестнула девушку по пояс, но она удержалась. Когда волна схлынула, три другие женщины исчезли, увлеченные в глубину кандалами.

Держась за канат, Луиза снова выпрямилась. Зрителей на берегу привлекла эта картина — Луиза словно вынырнула из моря, подобно Афродите. Она была такой молодой и симпатичной, и ей грозила смертельная опасность… Это выглядело куда интереснее, чем казни и наказания на парадном плацу крепости. Люди подпрыгивали на месте, махали руками, кричали. Их голоса едва доносились до Луизы, но кое-что она различала:

— Ты просто прыгай, красотка!

— Плыви, покажи нам, как ты умеешь!

— Это лучше, чем тюрьма, да, девица?

Луиза видела садистское возбуждение на лицах, слышала жестокость в голосах. Она подняла лицо к небу — и в этот момент ее внимание привлекло какое-то движение вне толпы.

На гребне одной из дюн напротив терпящего бедствие корабля появились конь и всадник. Конь был великолепным гнедым жеребцом. А всадник сидел на нем без седла. Он сорвал с себя всю одежду, кроме бриджей, крепко подвязанных у пояса. Торс мужчины был светлым, как фарфор, но сильные молодые руки покрылись загаром и потемнели, как хорошо выделанная кожа, а густые темные локоны развевались на ветру. Он смотрел на Луизу через песчаную полосу берега и волны прибоя, а потом вдруг вскинул руку над головой и махнул ей.

И тут она его узнала.

Луиза отчаянно замахала в ответ и закричала:

— Джим! Джим Кортни!

Джим с нарастающим ужасом наблюдал за последними мгновениями агонии «Счастливой чайки». Группа людей из команды все еще оставались на тонувшем корпусе, потом несколько осужденных женщин выбрались через открытые бойницы и разбитые люки. Толпа на берегу издевалась над ними, когда те сбились на палубе, через которую перекатывались волны. Когда одну из женщин смыло в море и кандалы тут же увлекли ее на дно, зрители разразились ироническим хохотом и криками. Потом киль корабля с силой ударился о песок, и от толчка большинство заключенных свалились с палубы.

Пока корабль переваливался с боку на бок, а ветер и прибой колотили его о берег, матросы прыгали в море. Но большинство из них захлестнуло волнами. Одно или два тела вынесло на песок, и зрители вытащили их повыше, за линию прибоя. Как только стало ясно, что жизни в них не осталось, их небрежно свалили в кучу, и зеваки снова побежали к воде, желая продолжить забаву.

Первый выживший добрел до суши и упал на колени, благодаря Небеса за спасение. Трех женщин-заключенных, уцепившихся за обломок реи, выбросило на берег немного дальше; деревяшка выдержала их, несмотря на тяжесть цепей. Солдаты из крепости тут же бросились в пену прибоя и вытащили женщин на сухое место, чтобы арестовать.

Джим видел, что одна из них представляла собой тучное существо с соломенными волосами. Белые груди размером с пару голов голландского сыра вываливались из ее рваной рубахи. Она вырывалась из рук солдат и осыпала непристойными ругательствами полковника Кейзера, подъехавшего к ним. Кейзер наклонился в седле и, подняв ножны с мечом, так ударил ими женщину, что та упала на колени. Но продолжала визгливо кричать, глядя на полковника. На ее жирной щеке виднелся яркий пурпурный шрам.

Следующий удар металлическими ножнами свалил ее лицом в песок, и солдаты уволокли ее прочь.

Джим с отчаянием оглядывал открытую палубу, ища Луизу, но не видел ее. Корабль в очередной раз вырвался из песка и еще больше приблизился к берегу. Потом застыл на месте и начал переворачиваться. Выжившие женщины заскользили по палубе, одна за другой падая и с плеском погружаясь в воду. Корабль теперь лежал на боку. И ни единая живая душа не цеплялась за обломки. А Джим только теперь увидел зияющую брешь, пробитую сорвавшейся с лафета пушкой. Эта дыра была обращена к небу, и вдруг из нее выбралась стройная женская фигурка и встала на опрокинутом корпусе. С длинных волос стекала вода. Рваное платье едва прикрывало худое тело. Она могла бы быть мальчишкой, если бы не полная грудь под лохмотьями. Женщина умоляюще посмотрела на толпу зевак на берегу, кричавших и насмехавшихся над ней.

— Прыгай, висельница! — кричали люди.

— Плыви! Поплавай, золотая рыбка!