Голубой берег

Благодаря напряжению всех нервов в этот момент моя память запечатлела мельчайшие и даже нелепые детали этой минуты. Пес Азам стоял на краю дорожки, глядя вниз и свесив язык на сторону. Среди камней рос подснежник. Его лепестки белели на фоне синей глины. Вот крошечный блестящий камешек, сползая вниз, придавил его. Ha осколке сверкают солнечные лучи. Вот ползет муравей. Я сразу почувствовал приближение каменной глыбы, не поднимая головы. Внизу Карабек сжался в комок, как бы готовый к прыжку, смотрел поверх меня расширенными зрачками. Земля под нами дрогнула.

Подснежник потемнел: на него упала тень летящей скалы. И не успел я мысленно произнести слово «сейчас», как в четырех метрах от нас, в край, недалеко от Карабека, грохнулась громада. Казалось, вся гора застонала. Веки мои сразу же закрылись, и в ту же секунду край тропы обломался, меня дернула веревка, как бы перерывая пополам, и я начал падать. «Конец…» — пронеслось в мозгу.

Почувствовав боль в голове и правой ноге, я открыл глава и огляделся.

Прямо передо мной была отвесная стена метров в сто высоты. Сверху вылетали камни и летели вниз, падая через меня где-то поблизости.

Сначала я не сообразил, где я нахожусь. Потом вспомнил караван, Карабека, сразу сел и огляделся. Карабек лежал так же, как и я, в глине, между огромными обломками скал. Повидимому, ударившись о скалы, глина проваливалась, задерживаясь за углы, и этим спасла нам с Карабеком жизнь.

Карабек был засыпан глиной. Я отвязал веревку, сбросил винтовку и поспешил к нему, быстро разгреб глину и начал делать ему искусственное дыханье.

Повидимому, глина, навалившись на голову, вызвала удушье.

Минут через десять лицо Карабека слегка покраснело, еще через несколько минут он открыл глаза и улыбнулся.

— Заседание продолжается, — сказал он слабым голосом. — Где мы?

Прислонив его спиной к стене, я взобрался на камни и огляделся.

Под обрывистым краем, который мы, глядя с тропинки, считали краем бездны, ведущей вниз к реке Сурх-об, помещалось небольшое, узкое плато, как бы ступенька, лежащая над обрывом. На нее мы и упали.

На этом плато были хаотически нагромождены груды камней, разорванные мешки с зерном. Тут же были разбросаны скелеты сотен животных. Легкий ветер доносил смрад недавно оттаявших трупов. Невдалеке из расщелины вытекал большой поток и исчезал среди камней. К нему и направился я, сняв с Карабека длинный ситцевый пояс-платок. Это было то самое ущелье, которое поднималось к дорожке, пересекало ее и уходило вверх.

Не доходя метров двадцать, я остановился удивленный: в разорванных мешках была земля, а не зерно.

Может быть, Джолдывай украл зерно еще в кишлаке и в мешки насыпал земли? Но откуда мог узнать Джолдывай, что все ишаки будут сбиты? А если бы их не сбило, то ведь обман все равно бы открылся, и тогда Джолдываю не сдобровать?

Это становилось загадочным. Подойдя поближе, я взял из мешка горсть. Это была красная глина. А красная глина водится тут только в садах Большой Дуваны. Следовательно, земля оттуда.

У ручья я напился, намочил платок и отнес его Карабеку. К моменту моего прихода он справился. Я омыл рану на его голове и перевязал ее.

Я рассказал Карабеку о том, что видел, он сильно удивился. Вместе мы прошли к расщелине. Он осмотрел внимательно ишаков, осмотрел мешки и затем сказал: «Двух мешков не хватает».

Мы поискали и нашли немного рассыпанного зерна. Дорожка из этого рассыпанного зерна вела к пещере, откуда вытекал поток. Следовало предположить, что кто-то унес зерно. Но кто?

Прочистив свои винтовки от набившейся во время падения глины и протерев их, мы медленно двинулись по следу вверх, по расщелине, вдоль по ручью. Без особого труда мы поднялись на тропинку и собирались уже двинуться выше, на гору, как мое внимание вдруг привлекла собака. Пес, сначала радовавшийся нашему возвращению и прыгавший вокруг, внезапно стал серьезным, поднял уши и насторожился. Мы стали всматриваться в ущелье: оно сворачивало в сторону, и продолжение его было закрыто от глаз.

— Как думаешь? — сказал Карабек. — Если кто-то спускается иногда тут к тропе, можем и сейчас встретить? А? Здесь человек есть, очень плохо. А мы ходили, громко говорили…

Мы остановились.

— Как думаешь, — шёпотом спросил я, — что с караваном?

— Ничего не думаю, — отвечал Карабек. — Асан — очень верный человек, партизаном был.

— Но что делать?

Солнце уже высоко. На теле появилась испарина.

— Ждать надо, — сказал Карабек, — кто выйдет из пещеры, посмотрим.

Подобравшись поближе, мы уселись за камнями, приготовили винтовки и стали ждать. Через некоторое время мне послышался шорох камней в ущелье.

И в ту же минуту Азам вскочил и залаял. Шерсть его поднялась дыбом. Я поднял винтовку. Теперь слышно было, кто-то опускался по ущелью с горы. Шаги приближались, и вдруг мы увидели… Джалиль Гоша. Он бежал по камням, опираясь на ружье. Из-под черной шапки его по прежнему виднелась повязка, давно переставшая быть белой. Увидав нас, он остановился и засмеялся.

— Дос! Дос! Иди сюда скорее! — кричал он.

ШАЙТАН-ГОРА