Голуби — стражи ада (СИ)

А её он просто не мог забыть, неспособен был оставить во тьме Предъадья и тумане собственной памяти! Лиза. Елизавета Ледковская. Девушка, с которой он некогда пережил немало странных, абсурдных и бредовых испытаний. Последний живой человек, с которым он был рядом перед началом того тягостного и губительного для его личности десятилетия!

Но теперь это стала уже не та Лиза. Теперь она скорее напоминала Эльвиру, тёмную, таинственную, загадочную — ужасно! Исчезли остатки какой-то детской наивности и непосредственности, лицо исказилось следом порока, во взгляде сквозила наигранность, непонятность, искусственность. Да, в её фигуре появилась какая-то тайна и утончённость, женственность, изящество, но это было не то. Антон не нуждался в такой Лизе. Потому что для него она обратилась уже не Лизой, а второй Эльвирой, которую он ненавидел каждой клеточкой сознания, каждым участком души. Жгуче и пламенно ненавидел.

— Эльвира навещала тебя, ты бы мог обо всём узнать и, возможно, даже увидеть меня раньше, но я не хотела представать перед тобой проекцией. Да и мой смутный план мог потерпеть неудачу: всё-таки я ещё не такая умелая, как Эльвира. Поэтому — сюрприз! — Лиза загадочно улыбнулась, небрежно и непосредственно всплеснув руками.

— Я точно не в Предъадье? — поинтересовался Антон, упорно стараясь не выдавать предательскую дрожь в голосе — по правде говоря, не очень успешно.

— Точно, — Лиза ласково мурлыкнула и снова протянула Антону свою руку. Он судорожно схватил её, заставив Елизавету невольно вздрогнуть.

— Поосторожней, — мягко проворчала она, чуть отстранившись. — Расслабься. Давай сядем на диван, немного поговорим. Заодно узнаешь, что происходит в мире. А то, насколько я поняла, Эльвира тебе ничего об этом даже не рассказывала.

— Ничего…

— Ну вот. А я расскажу всё в подробностях. Устраивайся поудобнее.

Они сели на диван, мягкий, уютный, бархатистый. Окружённый лампами и окутанный смутными колдовскими ароматами.

— Ох, столько рассказывать придётся. Но я буду краткой. Не люблю длинные и занудные речи, — Лиза поморщилась, снова немного всплеснув руками. — Итак, я, наивная девочка, рассчитывавшая спасти мир с помощью чудо-оружия, вернулась в город С.

— Постой… А где мы находимся сейчас? — осторожно перебил её Антон, всё ещё пытаясь взглядом уловить некоторые детали комнаты, чтобы отвлечься от излишней замкнутости и скованности.

— Ох, не перебивай, пожалуйста, и не торопись: чуть позже ты обязательно всё узнаешь. Но мы в доме Эльвиры — думаю, пока этого достаточно.

— Да. Хорошо. Продолжай.

— Итак, я вернулась, наивная, амбициозная, целеустремленная, исполненная искренних надежд избавить мир от голубей. Но не вышло. Все мои мечты оборвались, надежды затуманились, помутились. Мне не везло с самого начала. Вернувшись, я попала в тот ненавистный нам дом, только в нашем мире. Там из-за чего-то ссорились голубиные прислужники. Тогда я ещё ненавидела Эльвиру, тогда я мечтала её убить. Но, можно сказать, убил её другой человек — взбунтовавшийся голубиный раб. Вот только убил он её лишь условно, потому что спустя несколько секунд она возродилась с помощью камня, причём в бессмертном демоническом обличии. Она стала демоном, сильным, неуязвимым. В неё пытались стрелять, но ни у кого не выходило: она уже успела обрести то, ради чего ей был и нужен камень. А я решила побить голубей. Считала, что не зря же мы столько пережили, не зря же столько испытали, пытаясь достать это проклятое оружие! Зря. Потому что мой поединок с голубем оказался неудачным. Голубь ранил меня и чуть не убил — спасибо Эльвире, что вовремя оказалась на нужном месте, воспользовалась выроненным мною оружием и пристрелила эту тварь.

После этого они с оставшимися голубиными прислужниками нашли мою мать и отвезли нас вместе с ней в старый дом Эльвиры, тогда гораздо более бедный, неухоженный. Тогда-то я и узнала страшную истину: сражаться было бессмысленно, потому что голуби уже фактически захватили мир, достигли в нём определённых успехов. Поэтому, сколько ни стреляй, сколько ни убивай главарей, лучше от этого не будет. Появятся новые, причём более агрессивные. И с человеческих земель они уже точно не уйдут, потому что прекрасно на них обустроились и в своём демоническом обличии.

Морозящий ужас охватил Антона. Ему не хотелось верить, он просто не должен был верить, что всё, что пыталась ему рассказывать Лиза, — правда. Эта ложь, наглая, безжалостная. Потому что голуби просто не могли захватить мир. Оружие было сильнее их, оружие буквально сжигало их, оставляя от гордого создания кучку жалких опалённых перьев. Неужели всё кончено? Неужели всё проиграно? Его охватила ярость. Жгучий гнев, вмиг поборовший и дикость, и скованность, и растерянность, жаркой плёнкой застеливший его ошарашенный взгляд.

— Значит, ты теперь тоже с ними? Отлично. Всегда хотел этого. Всегда мечтал об этом. И теперь ты с ними. С ними! С голубями!