Голубь мира

«…Ох, как не хотели они меня сначала в отряд к себе брать! Я тогда ерепенилась, не могла понять их, злилась, ревела. Потом уж поняла — молодуху-девку, совсем сопливую с виду, в партизаны брать — я б тоже не взяла. Что проку от нее?! Нутром-то слаба, да и силенок нет, да и мужиков смущать будет. Но и отпускать меня — не отпустишь. Некуда мне идти. Почертыхались, похаяли судьбу, да приняли меня. Ой, какая там жизнь была, да чего только делать не приходилось, говорить уж не стану, да и памяти нет совсем… Скажу только вот что. Когда они нашли меня, они ж не просто по лесу шарились. Разведывали. Командир новый, которого на самолете прислали… ох, не оставил Бог уже совсем памяти, не помню ни имени, ни звания… Помню только что роста невысокого был и плешивый, кажись, да что прислали из НКВД специально для этого отряда. Ага. Так он, значит, дал команду — выведывать, кого ставят бургомистрами, начальниками полицайскими, старостами по деревням захваченным, да всех их истреблять помаленьку.

Меня, как сейчас помню, ажно затрясло, когда я узнала, что готовится рейд на нашу деревню для устранения бургомистра и прочих начальников предательских. Я всего-то недели две тогда в отряде была, и болталась, по большей части, без дела, потому как всерьёз меня еще не воспринимали. Ну уж так запросилась я на этот рейд! Без слез и соплей, а твердо так, как будто своё, только мне полагающееся требовала. Сказала, мол, мать мою душегубы эти убили… Хотя точно, что она мертва, я только после узнала. Еще сказала, что если не пустят меня, сама побегу! Ночью, одна, даже без оружия, с ножиком! Ей Богу, побежала бы! Убьют так убьют! Ну, значит, плюнул плешивый командир наш, да разрешил мне с группой в рейд идти. Да к тому же, одна я со всего отряда тогда была из Коленских, село наше Колено называлось, одна знала хорошо — где какой дом искать лучше.