Головы

- Мы скопировали несколько участков мозга, но перевод еще не готов. После всей этой заварушки пыл наш немного остыл, Мики.

- Понимаю. Ро, пусть поскорее переведут все, что у вас есть.

- Да что ты всполошился? Не принимай так близко к сердцу! Это теперь моя головная боль. Вспомни про тюльпаны.

- Скажи, чтобы полученные образцы перевели. Пожалуйста. Доставь мне такое удовольствие.

Я откинулся в кресле, совершенно оглушенный происходящим, обдумывая свое положение - наше положение в том случае, если догадка моя подтвердится.

А потом погрузился в изучение материалов. Никакого окольного пути не существовало. То, что мне требовалось знать, можно найти только на Земле, и к тому же за очень круглую сумму.

Я записал все расходы на свой личный счет.

Шесть часов спустя я перешагнул через белую линию. Заснуть мне так и не удалось. То, что окружало меня наяву, этот мир, состоящий из штолен, цистерн, вулканических пузырей, мостов и дестабилизирующих насосов, не оставлял меня и во сне, только был чудовищно искажен; не знаю почему, но и во сне Вильям оставался для меня каким-то центром притяжения. Я ничего не мог с этим поделать, и желание узнать, как осуществляется его проект, преобладало над всем остальным. Было что-то целомудренное, даже священное в этом желании, что-то, возвышающее человека над будничными распрями; у меня появилось чувство, что одного его присутствия, произнесенных им слов будет достаточно, чтобы обрести покой.

Однако непохоже было, что Вильям пребывает в состоянии покоя. Скорее он выглядел подавленным после бессонной ночи. Я вошел в лабораторию, не обращая внимания на приглушенные голоса, доносившиеся из хранилища, и застал его стоящим возле мыслителя с закрытыми глазами. Вильям беззвучно шевелил губами, словно произнося молитву. Заслышав шаги, он приоткрыл глаза и посмотрел на меня, зябко поводя плечами.

- Господи, - произнес он с мягким укором, - что они там опять затеяли?

- Это я подкинул им работу.

- Я слышал, тебя разделали под орех.

- А тебя? - спросил я, пожимая плечами.

- Мой противник настолько неуловим, что ни одному самому опытному конспиратору с ним не тягаться. Все, чего я добился, это возможности без конца менять плюс на минус. - Он хмыкнул. - Теперь я могу достигать этого нового состояния по собственной воле, но где-то на стыке этих температур остается недосягаемая область, в которую доступ человеку закрыт. Пусть теперь К.Л. пораскинет мозгами. Он уже пять часов бьется над этой чертовщиной.

- А в чем проблема? - спросил я.

- Мики, я даже не задействовал дестабилизирующие насосы, чтобы получить это новое состояние, не выключал магнитных полей, не прикладывал никаких направленных усилий. И вдруг происходит внезапный рывок в отрицательное состояние, бешеное поглощение энергии с тем, чтобы сохранить неопределимую температуру.

- Но почему?

- Пока К.Л. сказал лишь одно: мы находимся на пороге некоего ключевого события, посылающего сигналы обратно во времени, тем самым влияя на наш эксперимент.

- Значит, ни ты, ни он не знаете, что происходит на самом деле?

- Это не только не поддается определению, это вообще непостижимо. Даже К.Л. поставлен в тупик и не способен дать прямой ответ.

Я присел на край платформы мыслителя, ласково поглаживая машину ладонью.

- Все перевернулось вверх тормашками, - сказал я. - Центр сместился.

- Эх, Мики, в этом-то все дело! Где он, этот центр? И что это за событие, что может произойти, опережая время?

- Мы с тобой просто пара лунатиков.

- Ты уж говори за одного себя, - встрепенулся Вильям. - Ей-богу, я распутаю этот узел. - Он показал вниз, в сторону хранилища. - Ты реши свою проблемку, а за меня не беспокойся.

У распахнутой двери лаборатории я наткнулся на Ро, стоявшую с посеревшим лицом, словно дожидаясь, пока на нее обратят внимание.

- Мики, как ты догадался?

Я вздрогнул. Значит, самые худшие опасения подтвердились.

- Призрак на ухо шепнул, - сказал я, переводя взгляд на Вильяма. Обычный кошмар. Призрак в ледяной оболочке.

- Мы перевели не так много, - сказала Ро, - но уже знаем его имя.

- О чем это вы? - недоумевал Вильям.

- О третьем неизвестном. У нас были три безымянные головы, три из четырехсот десяти. Вначале мы решили, что в записях путаница.

- Ты что-нибудь выяснил, Мики? - спросила Ро.

- Между 2079 и 2094 годами в Обществе Сохранения работали четверо логологистов. Двое вели учет, двое занимали посты в администрации. Ни один из них не имел непосредственного доступа к головам, которые хранились в холодном погребе в Денвере.

- Ты считаешь, они нарочно подправили записи?

- Это единственное, на что у них хватило сил.

- Какой цинизм! Просто не верится. Это все равно как мы попытались бы... убить Роберта и Эмилию. Какая мерзость!

Вильям выругался вполголоса:

- Черт возьми, Ро, да в чем все-таки дело?

- Теперь мы знаем, почему так переполошились Таск-Фелдеры. Прости меня, но я пустила козла в огород.

- Какого козла?

- К.Д.Тьери, - сказал я обессиленно, не зная, смеяться мне или плакать.

- Ты притащила его сюда?

Мы с Ро обнялись и зашлись в истеричном хохоте.