Головорез

– Если верить техникам – об этом я тоже читал – бумагу делают из дерева, химически или механически разрушенного до клеточного уровня. Получившуюся массу формуют в газетную бумагу или смешивают с льном или хлопком…

– Сырьё для фабрики, – прокомментировал бас Мак-Гвайра. – …чтобы получить бумагу лучшего качества. Для этого полученную массу прокатывают между валками. Лист получается, когда вода, растворяющая волокна, выпаривается. Если масса сама по себе пористая и не подходит к чернилам, то пространство между волокнами заполняется наполнителем того же самого типа. Это тебе понятно, Тэйт?

– Понятно, – сказала она.

– Первым делом техники исследовали образующую массу. Используя раствор алкалоидов – не спрашивай меня, для чего это нужно – они определили породу дерева и где оно росло. Затем проверили наполнитель, выяснив, какая была основа – каолин, мел или кремни. Мел образовался несколько геологических эр тому назад из отложений планктона, поэтому в меловом наполнителе присутствуют скелеты микроскопических рачков.

– Дай-ка я попробую догадаться, – сказала Кэрол. – Бумага отличается одна от другой?

– Наоборот, – сказал Мак-Илрой. – Бумага та же самая. Даже водяные знаки совпадают.

– Техники сделали бета-радиографию, – добавил Мак-Гвайр. – Бета-лучи – это электроны, излучаемые во время распада изотопов вроде углерода-14. Просмотрев плёнку, техники обнаружили…

– Ради Христа, Мак-Гвайр. Какого типа бумага использовалась?

– Выпускавшаяся для облигаций Монархического займа с итонскими водяными знаками.

– Та же, что и в письмах Зодиака.

– Да, и совпадающая с тем, что было в случае Мэрдока.

– Есть и ещё один ключ, – сказал Мак-Илрой.

Кэрол откинулась на кровати. Разговору предстояло продлиться некоторое время.

– Исследовали чернила, – сказал Мак-Илрой. – Послойная хроматография и рентгеноскопия разделяют чернила, впитавшиеся…

– Какого типа чернила? – спросила Тэйт.

– Синие "Стадтлер".

– Те же, что и в других записках?

– Да, они соответствуют шестидесяти письмам.

– Великолепно, – сказала Кэрол. – Однако, остаётся еще почерк.

– Вот это совершенно по-девичьи, Мак. Но всё же она не заработала сигару. Почерк совпадает с почерком Зодиака, Тэйт.

– Стиль одинаков? Бумага та же самая? Чернила те же? – сказала она. – Откуда же, чёрт побери, мы знаем, что письмо – фальшивка?

– Какую единственную вещь снайпер не мог узнать? Какой единственный факт, связанный с письмами Зодиака, остался ему неизвестен?

– Я совершено сбита с толку, – призналась Тэйт.

– Любая книга, посвящённая Зодиаку, упоминала бумагу, чернила и воспроизводила его стиль письма. И только одной детали не хватало, чтобы письмо было подлинным.

Прости, Тэйт, но я снова вынужден обратиться к технике.

Кэрол услышала, как Мак-Илрой зашуршал страницами у телефона.

– Вот здесь говорится, что электронный микроскоп ускоряет частицы атомов при помощи потенциала 30000 вольт, чтобы вызвать рентгеновские лучи. Рентгеновские лучи имеют более короткую длину волны, чем у видимого света, поэтому они обеспечивают увеличение поверхности бумаги в 100 000 раз. Поскольку у микроскопа можно изменять глубину фокусировки, то это позволяет видеть как бы скелет написанного. С его помощью можно определить…

– Порядок, в котором элементы букв были нанесены на бумагу? – спросила Тэйт.

– На экране видно, какая чёрточка наносилась поверх какой…

– И линии в нашем письме отличаются от линий Зодиака? В одном случае сперва рисовались окружности, затем к ним прибавлялись чёрточки. Во втором – сперва чёрточки, а затем окружности.

– Примерно, – сказал Мак-Гвайр.

– Кто-то задал себе кучу хлопот, чтобы одурачить нас, бедных тупых копов, – сказал Мак-Илрой. – Я нутром чую, что у этого умника есть мотив, который он хочет скрыть. Если знак зодиака на стене тоже ширма, то ставлю доллар, что мотив – в Канаде.

– Au revoir, Тэйт, – сказал Мак-Гвайр. – Шлите открытки с музыкальными поздравлениями.

НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО

4:40 пополудни

Роберту ДеКлерку было девять лет, когда он почувствовал тягу к отцовской коллекции оловянных солдатиков. Фигурки были на тему завоевания Англии норманнами. В то Рождество он получил небольшую крепость и миниатюрное орудие, которое стреляло крошечными снарядами. Часы, а затем и целые дни он проводил, запершись в своей комнате, сбивая солдат с крепостных стен. Одного за другим сбивал он их вниз, корректируя траекторию после каждого выстрела.

Один солдатик, хорошо размещённый, потребовал от него однажды целых двух недель, прежде чем он попал в него. Это был тот случай, когда воображение, а не правила, создавало игры.