Головоломки

Внутренняя документация группы «Консультация» (РГК).

(Входящие) Из отчетов по оперативной работе за июнь 1981 года.

«…и все артефакты уничтожены этим огнем. После локализации огня, наши приборы зафиксировали остаточную мощность аннигиляции в 25 спин-потоков. Естественно, что после такого разрушительного воздействия мы не нашли никаких следов. Утверждаю, что это была самоликвидация, поскольку «Лесник» понял, что мы установили его идентичность с «Оракулом» и решил уничтожить себя вместе со всеми артефактами…»

Начальник оперативного отряда Восточно-Сибирского филиала РГК.

Агент «Старик» (капитан Дежнев)

* * *

Внутренняя документация группы «Консультация» (РГК).

(Входящие) Служебная записка. Август 1981.

«…После долгих размышлений, я пришел к выводу, что результат операции «Невод» не столь однозначен, как полагалось ранее. Вполне возможно, что я ошибался, принимая «Оракула» и «Лесника» за одно лицо. Сейчас мне кажется более верным предположение, что «Оракулом» мог быть кто-то из сотрудников «Консультации». Чтобы это не выглядело голословным утверждением, прилагаю достаточно аргументированную, на мой взгляд, подборку своих умозаключений…»

Начальник оперативного отряда Восточно-Сибирского филиала РГК.

Агент «Старик» (капитан Дежнев)

1 июня 1983 года

Дача была старая и, с первого взгляда видно, совсем неухоженная. За покосившимся в разные стороны, щелястым, хотя и высоким забором, был густой сад. Даже не сад, а чащоба непролазная. Вольфрам постоял, посмотрел на это безобразие, тронул калитку — не заперто, и осторожно вошел во двор.

Меж двумя вымахавшими на высоту двухэтажного дома черемухами едва угадывалась тропинка. Собаки не наблюдалась, а если где и была, то явно, под стать саду, старая и ленивая, совсем не интересовавшаяся, кто это там вперся на подохранную территорию.

Придерживая локтем висевшую через плечо сумку, в которой временами стеклянно звякало, Вольфрам смело вломился в заросли. Черемуха отцвела еще месяц назад, но тонкий запах ее все равно висел в воздухе. А через десяток шагов она и какие-то еще кусты помельче, резко закончилась, открывая вид на дом.

Впрочем, гордое звание дома явно льстило этому допотопному сооружению. Так, развалюха, хибара, основательно вросшая в землю, так что пол широкой веранды был почти вровень с ней. Вольфрам подошел, по пути оглядывая ее.

Дача явно знавала и лучшие времена — основательный когда-то, на заре века, а то и раньше, пятистенок, сложенный из мощных бревен, а не тоненьких досочек, как строят теперь дачные домики. Но сами бревна давно потеряли цвет, побурели, и между ними торчали жидкие пучки седого мха, развевавшиеся на ветерке, как жалкие старческие лохмы — воспоминание о буйной когда-то шевелюре. Из четырех окон, глядящих с фронтальной стороны домишки, два были почему-то заколочены крест-накрест рассохшимися досками, а два оставшихся давненько не мыты, так что разглядеть через них, что происходит в доме, представлялось проблематичным.

По практически невидимой тропке Вольфрам прошел щедро заросшую полынью лужайку перед хибарой. Гипотетической ленивой собаки так и не нарисовалось, так что никто его не встречал. А в «Деле» указано, что Дежнев безвылазно сидит на даче, разочарованно подумал Вольфрам. Может, он тут уже того… скончался?