Головоломка

— У пирата. Они были у него в кармане, — папа скорчил рожу и высунул язык. — Вообще-то они довольно-таки поганые. Думаю, сделаны из чего-то, что растет на мангровых болотах. На вкус как поросячье дерьмо.

Я засмеялся:

— Так тебе и надо!

Мы молча посидели несколько минут, а потом я спросил его:

— А почем ты волнуешься, пап? Сейчас вроде все в порядке.

— Сейчас — да, но я не перестану волноваться, пока мы не окажемся в безопасности. — Папа обнял меня за плечи. — В любом случае спасибо, что поддерживаешь меня, сынок. Я рад этому. Нам надо убраться с этого острова. Я сосредоточился на этой проблеме. Море поднимается быстро. А риф после цунами обрушается. Хватит одного шторма, одного хорошего толчка в риф — и мы все пойдем на дно.

— Думаю, мне лучше вернуться в кровать.

— Да-да, иди и поспи. И не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке. Через тридцать минут я все равно собирался сменить Рамбуту. Бедняга стоит на часах с полуночи!

Я вернулся в палатку. Мне удалось немного остыть. Ночной концерт по-прежнему продолжался, но, когда меня не беспокоит ничего, вроде жары, мне обычно удается от него отключиться.

На следующий день я ел на завтрак ямс в компании Джорджии и Хасса.

— Как тебе спалось этой ночью? — спросил я Джорджию. — Я спал просто ужасно.

— Тоже не очень хорошо. Я думала о драконе. Надеюсь, он не тронул моего единорога.

— Я спал просто ужасно, — сказал Хасс. — Плохие сны.

И он откусил большой кусок ямса.

— Да ну, не сочиняй! — возразил я. — Да ты дрых без задних ног!

— Это по-твоему, братец. Я слышал, как ты вставал и ходил к нашему отцу.

— Да. Он… он немножко беспокоится о разных вещах.

— Это хорошо, — кивнул Хасс. — Ты должен поддерживать нашего отца. Ты его сын. Он нуждается в твоей помощи.

— И в твоей тоже.

— Но не настолько сильно, как в твоей, Макс, — добавила Джорджия.

Я решил, что они правы. И был очень рад, что поговорил с отцом.

Позже в этот день взрослые выпустили Со Кама из сарая для вяления рыбы, чтобы он подышал свежим воздухом и размял ноги. Папа вернул ему сигареты, и теперь он сидел на том же самом пне, где папа провел прошлую ночь, дымя как паровоз. Теперь Со Кам выглядел лучше. Он был не таким истощенным, как тогда, когда появился в нашем лагере. После того как он покурил, он достал из кармана жестяную дудочку и сунул ее в рот. Он начал наигрывать какую-то мелодию — очень неплохую. Он действительно умел играть. Интересно, где это такие убийцы, как он, обучаются музыке?

Через некоторое время он перестал играть и сунул дудочку в карман рубашки.

— Эй, мальчик! — окликнул он меня. — Ты любишь футбол?

— Футбол?

— Ну да. Ты и другой мальчишка, вы играете в футбол?

Грант подошел поближе, на его согнутой правой руке лежала винтовка:

— Я не хочу, чтобы ты причинил вред этим мальчикам. Лучше держись от них подальше.

— Да как я причиню им вред, просто попинав мячик?! — воскликнул Со Кам.

— А, ты имеешь в виду английский футбол! — сказал Грант. — Я думал, ты говоришь об американском. Но я все равно не знаю…

Но папа сказал, что мы можем поиграть, если хотим. Он видел, как мы заскучали. Я согласился. И Хасс тоже. А еще к нам присоединились Джорджия и ее мама. И Рамбута. У нас получилась действительно хорошая игра. Со Кам носился за мячом, как молния (видимо, он насмотрелся на южноамериканцев), но у него был плохой удар. А вот у Хасса удар был отменным. Хасс посылал мяч словно снаряд с двадцати ярдов. Но никто не умел отбивать мяч головой, как я. Джорджия и Лоррейн очень старались, но у них не очень получалось, не потому, что они были женщинами, а потому, что они раньше никогда не играли в футбол. Грант сказал, что Джорджия отлично играет в баскетбол и что, когда у него будет время, он повесит кольцо на одном из деревьев.

— Тогда мы посмотрим, кто тут ворона, Макс!

— Да я вовсе и не хотел так ее называть! Оно само вырвалось.

— Смотри, а то получишь у меня, если будешь обзываться, Макс Сандерс, — сказала Джорджия.

— О чем вы там треплетесь, ребятишки? — закричал Со Кам, перекидывая мяч со мыска на колено, потом на голову и обратно. — Мы играем в футбол или как?

И мы пошли играть в футбол.

После часа перекидывания мячика раздался крик Рамбуты со смотровой башенки.

— Дракон вон в тех деревьях! Я вижу дракона!

Все бросились к смотровым отверстиям в изгороди, что, если хорошо подумать, было довольно глупо. Дракону было достаточно разок пыхнуть в нашу сторону, и мы бы все ослепли. Но люди часто не думают. Особенно я. Я никогда не успеваю подумать в таких ситуациях. Я как те дураки в пословице, которые бегут топиться в колодце со всеми остальными.

Вначале я ничего не увидел.

— Да где же он? Я ничего не вижу! — воскликнул я.

— Там, — прошептала Джорджия. — В тени деревьев. Под тем манго. Можно различить только его силуэт.