Головоломка

Илан заметил в конце коридора Филозу и кинулся к нему, размахивая железным прутом.

– Брось палку! – Филоза встал в боксерскую стойку.

Илан замедлил шаг. Филоза его боится. Ничего удивительного – он весь в поту, несмотря на холод в коридоре, и напоминает буйнопомешанного, вырвавшегося из изолятора. От усталости у него появилась резь в глазах, он держался только на адреналине.

– Ты должен меня выслушать, это важно.

– Ладно, но близко не подходи.

Илан пустился в объяснения. Он говорил короткими фразами, четко формулируя мысли, Филоза слушал с обычным недоверчивым выражением на лице, потом спросил:

– Значит, Ябловски и Сандерс караулят в жилой зоне, чтобы сцапать Жигакса, как только он появится?

– Сходи проверь, если хочешь.

– А где Фе? Обычно я хоть раз в день да встречаю ее, а сегодня не видел.

– И никто не видел.

– Как и Жигакса.

Филоза помолчал, обдумывая услышанное.

– Ладно… Я все равно собирался сходить на кухню чего-нибудь попить. Умираю от жажды.

– Будь осторожен. Столкнешься с Жигаксом – не выдай себя. Мы должны прижать его, пока он снова не начал убивать.

Филоза ушел. Через несколько минут Илан понял, что у него нет сил продолжать поиски, и решил вернуться.

Альтернатива проста: Жигакс либо знает о ловушке и не попадется, либо не знает и в этом случае, как и каждый вечер, вернется в жилую зону.

Илан брел по широким коридорам мимо пустующих комнат. Ему было страшно: Жигакс мог в любой момент оказаться рядом и напасть. Илан помнил, как убийца играл с ним, светя в лицо фонарем. Он помнил о найденных в ящике фотографиях, о картине из дома родителей, которую, как оказалось, кто-то написал здесь, в этих стенах. Он думал о протоколе «Мемнод» и экспериментах с памятью.

Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль: что, если немыслимое предположение Хлоэ не так уж и немыслимо? Что, если когда-то он действительно был пленником здешней психушки? Возможно, кто-то стер воспоминания о том периоде его жизни и к этому имели отношение его родители.

Он добрался до центрального вестибюля и собирался свернуть к комнатам, как вдруг заметил на полу, метрах в трех-четырех от того места, где стоял, блестящую точку. Подошел взглянуть и все понял.

Это была капля крови.

Илан мгновенно напрягся. Два или три часа назад он проходил здесь и совершенно точно ничего не видел.

Капли были рассеяны на расстоянии приблизительно одного метра.

Как и в случае с Реем Лепренсом, Жигакс обращался лично к Илану.

Он оставил ему послание.

По непонятной причине Илану вдруг показалось, что истина где-то рядом, совсем близко. Что устроенная резня, игра с человеческими жизнями имеет скрытый смысл. Не колеблясь ни секунды, забыв, что рядом никого нет и помощи в случае чего ждать будет неоткуда, он пошел по следу и очень скоро оказался в той части клиники, где пациентов лечили искусством. Он миновал выгоревшую арт-студию и продолжил двигаться по коридору. Изображенные на стенах мифологические существа гипнотизировали его. Дантов «Ад». Путь вниз, через девять кругов, встреча с Минотавром, с гарпиями…

Илан подумал, что вполне мог находиться рядом с Шардоном, когда тот создавал свои страшные рисунки, он мог быть одним из безумных пациентов клиники.

Капли привели его к закрытой двери театра.

Илан отодвинул пурпурные бархатные портьеры и осторожно вошел в зал, готовый в любой момент отразить удар.

Он спустился по лесенке и оказался в одном из двух проходов, ведущих к сцене. За высокими зарешеченными окнами стоял непроглядный ночной мрак, хотя часы показывали только пять вечера. Да нет, не только, а уже пять. Время этим утром ускорило свой бег.

В некоторых местах штукатурка сводчатого потолка обвалилась, обнажив металлический каркас здания. Прямо перед Иланом находилась большая сцена с декорациями – деревьями, фасадами домов, облаками и солнечным диском в обрамлении зигзагообразных лучей. Наверху висели тросы и юпитеры, бо́льшая часть которых почему-то горела, освещая пустые кресла.

Илан на мгновение замер.

– Я знаю, кто ты на самом деле, – крикнул он. – Ты – Люка Шардон, ты присвоил себе имя Венсана Жигакса. Мы знакомы, Люка? Я был пациентом этой клиники, как и ты? Мы дружили с К. Ж. Лоррен?

Его голос заполнил собой весь зал. Он похлопал железным прутом по ладони, чтобы успокоиться, и продолжил:

– Я уверен, что ты разгадал карту моего отца и понимаешь, почему стены палаты на четвертом этаже исписаны именем Жакоб. Может, ты сам их и написал. Помоги мне разобраться.

Как Илан и ожидал, ответа не последовало. Пришлось идти по кровавому следу между рядами. На сцену вела короткая, в четыре ступеньки, лестница. Илан поднялся, оттолкнул декорации на колесиках и пробрался в глубину мимо статуй, безруких манекенов, костюмов на вешалках. Зловещие красные капли вели в самую темную часть помещения. Он отвел в сторону красный занавес, отпихнул от себя подвешенные на тросах «облака». Где прячется Жигакс? Неужели он как-то выбрался? Или наблюдает за ним?

Внезапно его внимание привлек лежавший в центре сцены окровавленный носовой платок, сложенный в несколько раз по диагонали.