ГЕНРИ
АДА: Почему жизнь?
ГЕНРИ: Ни души.
АДА: И я так думала.
ГЕНРИ: Да, ты всегда была чересчур целомудренна, не дай Бог, чтобы тебя увидели за вежливой беседой с мужчиной. Стоило появиться на горизонте перышку дыма, ты тут же оправляла платье и погружалась в «Манчестер Гардиан»
АДА: Какая яма? В земле полно ям.
ГЕНРИ: Та, где мы сделали это наконец в первый раз.
АДА: Ах, да, я, кажется, помню.
ГЕНРИ: Да нет, изменилось, мне это видно прекрасно.
АДА: Я потеряла счет времени.
ГЕНРИ: Двенадцать? Тринадцать?
АДА: Я правда не могу ничего тебе сказать, Генри.
ГЕНРИ: Много времени ушло у нас, чтобы обзавестись ею.
АДА: Знаешь, это ведь только на поверхности. На глубине тихо как в могиле. Ни единого звука. И день и ночь ни единого звука.
ГЕНРИ: Теперь я гуляю с граммофоном. Но сегодня я его забыл.
АДА: В этом нет никакого смысла.
ГЕНРИ: Давай покатаемся на лодке.
АДА: На лодке? А как же Эдди? Она очень огорчится, если придет и увидит, что ты ушел кататься на лодке без нее.
ГЕНРИ: Пытался быть с отцом.
АДА: О.
ГЕНРИ: То есть я пытался заставить его побыть со мной.
АДА: И что же?
ГЕНРИ: Он больше не отвечает.
АДА: Наверное, ты ему надоел.
ГЕНРИ: Не могу вспомнить, встречал ли он тебя.
АДА: Ты же знаешь, что встречал.
ГЕНРИ: Нет, Ада, не знаю, извини, почти все, что связано с тобой, я забыл.
АДА: Тебя тогда не было. Только твоя мать и сестра. Я зашла за тобой, как было условлено. Мы должны были вместе пойти купаться.
ГЕНРИ
АДА: Ни та, ни другая не знали, где ты. Кровать твоя была не смята. Они все кричали друг на дружку. Твоя сестра говорила, что бросится со скалы. Отец твой встал и вышел, хлопнув дверью. Я тоже вскоре ушла и дорогой прошла мимо него. Меня он не видел. Он сидел на камне и смотрел в море. Никогда не забуду его позу. Хотя она была обычна. Иногда и ты так сидишь. Наверное, просто неподвижность, словно он обратился в камень. Не могу решить.
ГЕНРИ: Дальше, дальше!
АДА: Боюсь, это все.
ГЕНРИ: Не могу!
АДА: Минуту назад, до того как заговорил со мной, мог.
ГЕНРИ