Голова с дыркой

Анатолий подумал, что Аркс-сах был не так уж и не прав, когда утверждал, что старик спятил.

"И зачем таких держат при дворце? - подумал он. - Верно, из жалости. Или потому что не могут определить, где кончается верноподданничество и начинается сумасшествие..."

Но Аркс-сах сам не проявлял признаков разумной деятельности: тащился вслед за Анатолием, хлопал глазами и молчал. Так на него повлияла обстановка императорского дворца.

А, казалось, чего особенного? В Зимнем дворце Анатолий видел и похлеще.

- Да, вчера я увидел Императора, - продолжал старик. - И я потрясён! Потому что Император оказался совсем не таким, каким я его себе представлял.

- И каким же? - заострил внимание Анатолий.

- Совсем другим... Но ещё более величественным, чем я мог представить! Лучше, светлее, великолепнее!

По глазам старика текли слёзы.

- И теперь я знаю: когда придёт мой последний час, я сольюсь с ним!

- Не перенапрягайся, - посоветовал Анатолий. - Не то оно произойдёт скорее, чем ты приведёшь нас к нему.

Слова Анатолия заставили старика очнуться. Мало того, они заставили очнуться и Аркс-саха.

- Вот это любовь! - благоговейно прошептал он.

- Это не любовь, - поморщился Анатолий. - Это экзальтация.

Они поднялись ещё на один этаж и остановились у неприметной маленькой дверцы, скрывающейся за тяжёлой портьерой.

- Вот за этой дверью, - торжественно проговорил старик, - находятся покои Императора!

- Так просто? - удивился Анатолий. - Тогда любой может войти сюда, с галереи!

- Никто не сможет войти сюда, если не будет на то желания Императора! - провозгласил старик. - Он сам решает, кого видеть, а кого - нет. И я боюсь, что ваши слова разгневают его! И тогда дверь не откроется. И это станет достойным наказанием для вас!

"Да старикан-то, выходит, актёр, - разочарованно подумал Анатолий. - Привёл к запертой двери, разыграл целую роль, а после толкнёт дверь - и заявит, что Император разгневался. А может, он и есть Император? Потому и издевается? А сейчас откроет дверь, сядет на трон - и продолжит издевательство по-иному".

Но старик отошёл в сторону, молча предложив Анатолию открыть дверь самостоятельно. Тот потянул за ручку... и дверь начала открываться. И из неё заструился яркий свет.

- О, смотрите, - шутливо произнёс Анатолий, оборачиваясь к старику. - Дверь открывается! Император не разгневался!

Шутить-то он шутил, но в глубине души не был полностью уверен в том, что сейчас произойдёт разоблачение в стиле только что представленного им самим. Более того: и не хотел его! Ещё и потому, что сам нуждался в сильном, а лучше - всесильном Императоре. Иначе всё приходилось начинать сначала: искать медные поножи, строить передатчик, посылать сигнал СОС...

Анатолий ожидал увидеть всё, что угодно: мало ли что могли прикрывать маленькие дверцы? Например, чёрный ход в парадные покои дворца. Или потайной спуск наружу. Или прозаический кухонный лифт.

Поэтому когда глаза немного привыкли к яркому свету - после полусумрака переходных галерей - и он заметил за спиной вышедшего вперёд деда-дворецкого низкий край облицованного керамической плиткой бассейна, то не особенно удивился. Подумалось: личная купальня Императора. А в бассейне - он сам. И, возможно, неглиже. Мало ли какие привычки бывают у великих людей...

Но когда подошёл к бассейну, то понял, что шутки кончились.

В глаза Анатолию ударило внеземное сияние.

Свет струился из самого бассейна.

Лишь узкая полоска пешеходной галереи отделяла бассейн от высоких керамических стен - в непосредственно близости, слева и справа. Что находилось дальше, рассмотреть не получалось: не было возможности.

Старик опустился на колени и так подошёл к краю. На коленях.

И Анатолию захотелось незамедлительно проделать то же самое.

Потому что в бассейне находился Император...

Но не в виде человеческой сущности. И вообще ничего человеческого не осталось в его облике - как не существовало и самого облика. И это несмотря на то, что Император полностью состоял из той субстанции, которая является в человеке определяющей. В чём, собственно, и содержится человеческая личность. То самое, драгоценнее которого нет ничего во Вселенной - человеческое сознание.

Больше всего увиденное Анатолием походило на Солярис. Но не в материальном воплощении. Хотя видимость совпадала в точности: высокие волны ходили внутри обширнейшего бассейна, дальние края которого - да и боковые - терялись в туманном сиянии. Нигде не перехлёстывая, не набрасываясь на стенки, не дробясь в мелкие брызги. Ходили медленно и неторопливо.

На поверхности волн порой возникали воронки, глубокие водовороты. Иногда волны вырастали точными слепками с экрана осциллографа, образовывали катящиеся поверху замкнутые фигуры, не имеющие ни точной формы, ни правильного очертания. Тонкая плёнка прорастала изнутри острыми пиками, сталагмитами, по ней расходились кольца и струились самостоятельные течения, нисколько не мешая друг другу.