Голова королевы. Том 2

Королева, которая из окна зала следила за приближением Эссекса с толпой буянов, сперва была близка к обмороку. Когда же Валингэм вскоре сообщил, что все уже устранено и Эссекс отведен в Тауэр, королева пришла в себя и приказала учредить комиссию, которая рассмотрела бы причины бунта и строго покарала бы виновных.

Комиссия собралась через четыре дня и, рассмотрев дело о бунте, приговорила графа Эссекса к смертной казни. Когда ему сообщили об ожидавшей его участи, он остался совершенно спокоен и объявил с непоколебимой уверенностью, что королева никогда не допустит того, чтобы его казнили. Напрасно немногочисленные друзья советовали ему просить королеву о помиловании. Эссекс оставался спокойным и отвечал на все советы, что его и так все равно не казнят.

Королева Елизавета, по-видимому, смотрела на дело иначе. Правда, она не сразу подписала смертный приговор Эссексу и, подписав, не отдала его тотчас же Бэрлею, но в то же время и слышать не хотела о помиловании своего бывшего фаворита.

Леди Сиваж попыталась было замолвить перед королевой словечко о несчастном узнике, но поплатилась за это опалой. Ей было приказано немедленно удалиться от двора и больше не показываться на глаза Елизавете.

С этим печальным известием леди Сиваж прибыла в Тауэр к графу Эссексу. Но узник и тут не выказал беспокойства и не потерял уверенности. Он снял с пальца кольцо и попросил леди Сиваж передать его королеве.

— Но я же не являюсь более ко двору, — ответила леди, выслушав эту просьбу.

— Разве у вас там нет друзей? — спросил ее граф Эссекс.

На что леди ответила:

— Друзья-то, пожалуй, найдутся. А что я должна им сказать?

— Ничего. Пусть только передадут это кольцо, — ответил граф.

Эссекс недаром оставался все время непоколебимо уверен, что Елизавета простит его. Когда он еще был пажом, она обратила внимание на его внешность и, посылая в Шотландию в качестве члена посольства, дала ему в виде особой милости кольцо со своей руки, сказав, что стоит ему только послать это кольцо ей обратно — и всякое его желание будет исполнено.

Однако, к его величайшему удивлению, помилование не поступило, и наконец настал день казни. Эссекс смело вошел на эшафот, в глубине души все еще, вероятно, рассчитывая, что его помилуют.

Перед казнью он произнес речь, в которой восхвалил справедливость и мудрость королевы, обвиняя себя в разных проступках. В промежутках он все еще посматривал вдаль, не едет ли долгожданный гонец с вестью о помиловании.

Наконец он с решительным видом склонился на плаху, и через минуту его голова уже скатилась на землю.

Смерть Эссекса так подействовала на королеву, что она заперлась во внутренних комнатах и в течение нескольких дней никто не имел к ней доступа.

Кроме Елизаветы, большое горе переживала одна из приближенных придворных дам королевы, а именно графиня Ноттингэм.

Только через два года выяснилась история с кольцом. В это время болела леди Ноттингэм и на смертном одре поведала Елизавете, что леди Сиваж просила ее передать королеве кольцо от графа Эссекса, но она, по приказанию матери-графини держала кольцо у себя. Это признание произвело потрясающее действие на Елизавету. Она как-то сразу осунулась и отказалась принимать пищу. По распоряжению придворных явился врач, но он не мог ничего добиться от королевы. Елизавета и на следующий день ничего не ела и не спала. Окружающие королеву лица были страшно взволнованы. Елизавета отказывалась принимать даже лекарства, все время была погружена в мрачную задумчивость и сидела только на полу.

Было грустно и страшно видеть эту могущественную королеву охваченной безумием. Бессмысленно глядя перед собой, она сидела на полу с кольцом Эссекса, зажатым между губами, и только изредка произносила два имени: «Роберт» и «Мария».

Никто не мог заставить ее раздеться и лечь в постель и лишь с трудом удалось подложить ей подушки. В течение десяти дней и десяти ночей оставалась в таком положении королева, не принимая совершенно пищи.

Наконец 24 марта 1603 года смерть избавила ее от дальнейших мучений. Королева Елизавета умерла семидесяти лет от роду, процарствовав сорок пять лет.