Голова как решето. Зачем включать мозги в эпоху гаджетов и Google

В 1936 г. Джордж Гэллап предсказал, что на президентских выборах Франклин Рузвельт возьмет верх над Альфредом Лэндоном. Гэллап был не первым, кто занялся опросами. Однако именно ему удалось одержать победу над более известным и дольше существующим опросом журнала Literary Digest, который пророчил убедительную победу Лэндону. В опросе Гэллапа участвовало 50 тысяч респондентов, огромное количество по сегодняшним меркам. Но опрос Literary Digest охватывал мнения двух миллионов человек. Разница была в том, что респонденты журнала не представляли собой общую массу избирателей. Давид (Джордж Гэллап) победил Голиафа благодаря тому, что лучше старался отразить общественное мнение.

В лучах своего триумфа 1936 г. Гэллап сделал то, что обычно делают ломающие устои новаторы. Своим дерзновенным новшеством он вернул привычный ход вещей в старое русло, только на улучшенный лад.

Можно сказать, что сегодня вторую жизнь обрела идея проведения городских собраний по образцу штата Новой Англии. Ежедневные газеты расходятся огромным тиражом… радиопередачи звучат практически повсюду… а теперь мы шагнули в эпоху референдума среди выборочных групп, который позволяет незамедлительно получить мнение общественности по поводу спорных вопросов повестки дня, и теперь мы фактически можем проводить городские собрания в масштабах всей страны[304].

Хотя нам нравится повторять, что единственное анкетирование, результаты которого засчитываются, происходит на избирательном участке, ни один политик так не считает. Результаты опросов оказываются самоисполняющимися пророчествами. Они порождают чувство неизбежности (или обреченности), которое определяет, кто сможет собрать необходимые для предвыборной кампании средства, чья фамилия попадет в избирательный бюллетень и кто одержит победу на выборах. Вездесущая роль опросов в СМИ, как и популистская вера в демократию прямого участия, послужила поводом к проведению референдумов. Голосуют за гастрономические пабы и участников реалити-шоу, а теперь еще и за принятие того или иного закона, причем по большей части одинаково невнимательно и скоропалительно.

Как бы то ни было, Мэдисон был по-своему прав. В наш век, как и в его, большинство избирателей недостаточно хорошо осведомлены в тех вопросах и фактах, без которых невозможно правильно оценить ситуацию. Республиканские политические деятели не всегда были информированы лучше. А избирательные кампании свелись к упражнению в распространении ложных знаний среди широкой общественности.

По мнению скептиков, малосведущие избиратели всегда таковыми и останутся. Они намекают на то, что такие избиратели слабы не только знаниями, но и мыслительными способностями. Однако есть доказательства, что учиться невежды все-таки способны, надо только дать им возможность и аккуратно подтолкнуть к знаниям. Даннинг и Крюгер это продемонстрировали. Проведя очередной тест на логику, они получили согласие некоторых участников, показавших наихудший результат, прослушать ускоренный курс логического мышления. И ведь помогло! Улучшилось не только их умение логически мыслить, они смогли осознать свое прежнее невежество. Пройдя обучение, они более объективно подошли к своему умению решать логические задачи, когда им предложили снова оценить их первый тест (теперь они выставили себе более низкие оценки). «Один из способов помочь человеку осознать собственную некомпетентность – сделать его компетентным, – пишут Даннинг и Крюгер. – Разумеется, и в этом-то весь парадокс, как только у них появится метакогнитивный навык осознания собственной некомпетентности, они перестанут быть некомпетентными»[305].

Существует интересное решение по преодолению рационального невежества, эффекта Даннинга – Крюгера, и искаженности ментальных карт. Оно называется совещательный опрос. В 1996 г. несколько энергетических компаний Техаса связались с Джеймсом Фишкином, который тогда преподавал в Техасском университете, по поводу одной проблемы. Согласно новому законодательству коммунальные предприятия обязаны были посоветоваться с потребителями, прежде чем планировать строительство электростанций. Решить нужно было два серьезных вопроса. Во-первых, должны ли они сделать упор на заботу об окружающей среде или же взяться за строительство новых электростанций? Во-вторых, должны ли они строить электростанции, работающие на ископаемом топливе, или же разрабатывать потенциал солнечной и ветровой энергии, которая не наносит вреда окружающей среде, но обходится значительно дороже?