Голоса трех миров

Еще через пару минут крылатая лодка–велосипед

украсилась веерообразно развернутым хвостом, похожим на голубиный.

— Теперь рогатку, — сказал Леший и, схватив канат за конец, побежал вверх по помосту. Закрепив этот конец на одной из сторон помоста возле самого края, вернулся и проделал то же самое с другим концом на противоположной стороне. Затем бросился к вороту и смотал с него длинный металлический трос с большим карабином на свободном краю. Закрепил карабин посередине толстого каната, прибежал обратно и скомандовал:

— Покатили.

Они завезли махолет на помост и закрепили канат в дугообразной выемке под самым хвостовым оперением, так чтобы тот не позволял всей конструкции скатываться вниз или вбок.

— Погоди, — Леший стянул через голову немыслимых размеров грубый свитер. — Надень, там холодно.

Путаясь в просторном балахоне, Андрей никак не мог попасть в рукава, пока хозяин не помог ему.

— Теперь садись.

Взбираясь на высокое сиденье, он со стыдом почувствовал, что у него дрожат не только руки, но и ноги.

Будто ничего не замечая, Леший по–деловому откинул спинку кресла и закрепил ее в таком положении, что Андрей уже почти лежал, правда, голова его была приподнята и он видел далеко впереди неровный край леса, составленный из макушек деревьев, и помутневшее к вечеру, но все еще синее небо.

— Не трясись, — пробурчал, пристегивая его к креслу ремнями, изобретатель. — Вот штурвал, — он выдвинул откуда–то из полого носа лодки половину большой баранки с пластиковыми ручками. — Налево крутанешь — повернешь налево, направо — значит, направо, на себя потянешь — поднимешься выше, от себя — вниз. Только ничего не делай очень резко, можно перестараться.

— А вы на нем летали? — ^: выдавил Андрей по–девчачьи тонким писклявым голосом.

— Летал, пока руку не сломал на одной из посадок. Родители мне тогда запретили, а потом я уже вырос и стал слишком тяжелым, да и другие у меня появились увлечения. Ладно, некогда, слушай. Сейчас я растяну упругую тетиву воротом, ты поедешь назад. Я спрошу: «Готов?» Ты скажешь: «Готов». Тогда я кричу: «Пуск!» — и ты в воздухе. Понял?

— А крылья? — чуть было не вскочил Андрей, да ремни его не пустили. — Крыльями как махать?

— Ах да, — согласился Леший. — Ну ноги–то у тебя на педалях, вот и крути ими, как на велосипеде. Ты катался на велике?

— Только в тренажерной.

— Ну, разницы никакой. Крути — и все. Только когда уже будешь в воздухе, а то ступни оторвет. Я пошел ворот крутить.

Андрей остался совсем один. То ли ремни так сдавили ему грудь, то ли кресло оказалось тесновато, только он чувствовал, что начинает задыхаться. Не хватает воздуха на вдохе — и все. Потихоньку машина стала катиться вместе с ним назад и вниз, махолет выходил на старт. Удивительно, но ворот вращался без скрипа, видимо, несмотря ни на что, был хорошо смазан.

— Как долетишь до города, — доносился откуда–то из иного бытия голос Лешего, — сразу в полицию. Ну ты — молодец, сам знаешь, что делать. Давай, сынок, на тебя вся надежда — и у нас, и у леса, и у бессловесных, и вообще у всего мира. Готов? Я спрашиваю, готов?!

— Готов! — опять дал хриплого петуха голос Андрея.

— Ты что ж это удумал! — врезался в уши невероятно пронзительный вопль Нины.

— Пуск!

Андрей все хотел не пропустить этого момента, чтобы собраться, вдохнуть, скрепить себя силой воли. Но страшной силы рывок застал его на выдохе, оборвавшемся хрипом, глаза распахнуло ветром, затылок вдавило в подголовник, а спину в кресло, на секунду мира не стало, замерло сердце, отключилось сознание. Еще через секунду Андрей понял, что он уже в небе. Постепенно замедляясь, но все еще стремительно, махолет скользил по невидимой параболе, приближаясь к ее максимуму. «А потом он нырнет вниз», — подумал Андрей и надавил на педали. Под ним что–то щелкнуло, и педали легко повернулись. За один полный оборот крылья взмыли вверх и опустились четыре раза и сразу же, всем телом, он почувствовал ускорение. «Да я и правда как птица!» — пронзила сердце небывалая радость.

— Кайф, вот кайф–то, — пробормотал он.

Повернув голову, опять испугался — он заметил, с

какой скоростью проносятся внизу верхушки елей, у него закружилась голова. «Спокойно, — скомандовал самому себе. — Штурвал на себя, поднимусь еще выше. Осмотрюсь, освоюсь с махолетом, выберу курс и буду крутить педали». Так он и сделал, и все у него получилось. И это было в тысячу раз интереснее, чем лететь внутри флайера над городом или оцифрованным фантомом нестись в виртуальном пространстве

ЗОДа над суетным скоплением пестрых микромиро- миров. Здесь, из–под крыла махолета, он видел великое разнообразие. Озеро леса, за ним сияющее яркой зеленью в желтизне скользящих лучей вечернего солнца свободное от деревьев пространство, скопление игрушечных домиков, еще одно огромное озеро леса, синий овал настоящего озера, темная змейка дороги, голубая лента реки.

— А где же город? — опять спросил он вслух и стал искать то, что ему было нужно.