Голос в ночи

Но в эту ночь тетя никаких голосов не слышала, хорошо выспалась, рано встала и даже успела позавтракать со мной.

От нашего дома до шоссе было пять минут езды, но, конечно, я опоздала.

Знакомый синий «мерседес» уже стоял возле кафе, а доктор Жакоб сидел за столиком под полосатым тентом и пил кофе. Я поздоровалась, подсела к нему и тоже заказала себе чашечку.

— А вы пунктуальны, — не удержался Жакоб. — Какие новости?

— Слава богу, никаких. Тетя спокойна и вполне нормальна.

— Голос пока замолк?

— Вроде да. А у вас что новенького?

— Тоже, пожалуй, ничего. Я проконсультировался насчет вашей тети с профессором Рейнгартом, навел справки о секте поклонников «Голосов космического пламени».

— Ну?

— Обыкновенные жулики, как я и говорил. Сами увидите. Кое с кем из них я уже сталкивался, — жалко, не удалось поймать с поличным. Ну, теперь не уйдут от меня.

— Почему же их не разгонят?

— Они околпачивают суеверных простаков в рамках законности. В части мистики и всяческих суеверий наши законы весьма либеральны, я же говорил. Суеверия в нашем мире отнюдь не считаются подрывной деятельностью, скорее наоборот. Видели, что продается в ларьке у входа в кафе?

— Нет. Я впервые захожу сюда, всегда проезжала мимо. А что там продается? Наверное, всякие сувениры и безделушки, как обычно?

— Не только. Вы можете приобрести «талисман принцессы Изольды», обеспечивающий успех в любви, купить плитку «драконовой крови», чтобы, растворив ее, в полночь зловещим шепотом твердить над нею губительные проклятия в адрес своих врагов. Уверяют, что они сгинут. И цены вполне доступные: свеча «от дурного глаза» стоит всего один франк, медяк с глаза покойника обладает более универсальным магическим действием и стоит соответственно дороже — десять франков и пять рапенов.

— Шутите.

— Ничуть. Весьма ходовой товар в здешних краях среди людей, живущих у подножия горы, которую они называют «Игрищем дьявола».

Я невольно посмотрела на сверкавшую вдали ледяную вершину Дьяблере. В самом деле, сколько мне рассказывали в детстве о злых духах, разгуливающих по ночам с маленькими фонариками по ее ущельям и горным пастбищам. Туда, рассказывала нянька, черти утаскивали души грешников, и, когда умирал кто-нибудь из прижимистых богатеев в округе, местные крестьяне так и говорили о нем: «Отправился на Дьяблере…»

Эта гора была резиденцией самого главного сатаны — грозного Водая, откуда он засылал в долины обвалы и лавины. А Гран-Мюверан, вздымающийся к небу чуть правее, служил Водаю чем-то вроде концертного зала. Там сатана тешился бесовской музыкой и плясками, зловещие отзвуки которых доносила к нашему дому вьюга зимними ночами.

— Суеверия тоже бизнес, — продолжал Жакоб. — И весьма доходный, приносит ловкачам миллионы. Но мы с вами засиделись, — оборвал он себя, поглядев на часы. — Едем?

— Едем.

Проходя мимо ларька, я на миг задержалась и глянула на витрину. Среди поддельных драгоценностей, аляповатых игрушек в псевдонародном стиле и пестрых баночек с патентованной косметикой в самом деле торчала толстая розовая витая свеча. На ярлычке было написано: «От Дурного глаза. Цена 1 фр.». А рядом лежал на черном бархате старый, истертый, позеленевший от плесени медяк. Он стоил десять франков и пять рапенов, — значит, верно, обладал «магической силой».

Доктор Жакоб уже сидел в машине и нетерпеливо окликнул меня. Я поспешила к нему, и мы двинулись в путь.

— Я все думала… Неужели вы в самом деле считаете, будто мою тетку кто-то гипнотизирует? — первым делом спросила я.

— Весьма похоже на это. Гипнотическое внушение могущественно. Оно может без огня вызвать ожог у совершенно нормального человека и заставить заговорить немого, разумеется, если у него было не органическое нарушение речи, а заболевание на нервной почве. Под влиянием гипнотического внушения люди, никогда прежде не бравшие в руки кисть, вдруг начинают рисовать неплохие картины, да еще подражая при этом то Рембрандту, то Рафаэлю, то Пикассо, в зависимости от приказания гипнотизера.

— По-вашему, так просто стать Рембрандтом или Пикассо? — спросила я.

— О, простите, я забыл, что вы художница, — засмеялся Жакоб. — Но под влиянием внушения некоторые действительно начинают довольно прилично рисовать. Или в поразительно короткие сроки овладевают иностранными языками…

— Обучение во сне? Я что-то слышала об этом.

— Гипнопедия, — кивнул он. — Такие опыты ведутся в разных странах и дают очень любопытные результаты. Человек спокойно спит и в то же время слушает сквозь сон по радио негромкий убеждающий голос…

Я посмотрела на него:

— Это очень похоже на то, что происходит с тетей! Но у нее нет в спальне никакого приемника. Она вообще не любит радио, редко слушает даже музыку. И кто же ей может внушать всякие нелепицы?