Голос монстра

Засыпая, Конор вновь видел кошмар. С каждым разом он становился все хуже и хуже, если такое возможно. Три или четыре раза за ночь Конор просыпался с криком. Однажды он кричал так сильно, что бабушка постучала в его дверь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Но так и не зашла в комнату.

Наступили выходные, и Конор провел их в больнице, хотя новый метод лечения занимал все мамино время. К тому же она подхватила легочную инфекцию. Боли ее стали сильнее, так что большую часть времени она проводила в легкой дреме или в бессознательном состоянии под воздействием сильных болеутоляющих. Бабушка Конора всякий раз выставляла его за дверь, когда мать отключалась, и он блуждал по больнице. Один раз даже проводил старую женщину до рентгеновского кабинета.

На выходных Лили и ее мама тоже приходили к его маме, но он все время их визита читал журналы в лавке сувениров.

Потом он снова вернулся в школу. Как это ни удивительно, во всём мире время шло своим чередом.

Во всём мире, который не ждал, что будет дальше.

* * *

Мисс Марл раздала домашнюю работу «Моё жизнеописание» тем, кто ее сделал. Конор сидел за своей партой, подперев рукой подбородок и глядя на часы. До 12:07 оставалось два с половиной часа. Не это было совершенно не важно. Конор начинал думать, что чудовище ушло навсегда.

Оно тоже не хотело с ним разговаривать.

— Эй, — прошептал кто-то. Без сомнения, кто-то решил с ним позабавиться. Посмотрите, вон сидит Конор О‘Молли, пень — пнем. Настоящий урод.

—  Эй, — послышалось снова и в этот раз более настойчиво.

Он понял, что зовут именно его.

Лили сидела через проход, там же, где просидела все годы, пока они учились в одном классе. Она внимательно смотрела на мисс Марл, но ее пальцы незаметно протягивали Конору записку.

Записка для Конора.

— Возьми, — прошептала девочка уголком рта.

Конор посмотрел, не видит ли мисс Марл, но она была слишком занята сожалениями о том, что жизнь Салли ужасно напоминала жизнь супергероя с мозгами насекомого. Конор потянулся и забрал записку.

Похоже, она была сложена пару сотен раз, и развернуть ее оказалась трудно, как развязать узел. Конор наградил Лили недовольным взглядом, но она притворилась, что слушает учительницу.

Конор разгладил записку на парте. Там было всего четыре строчки.

Четыре строчки в мире полного безмолвия.

* * *

«Мне жаль, что я сболтнула лишнего про твою маму», —это была первая строчка.

«Я по-прежнему твой друг», — вторая.

«С тобой все в порядке?» —было написано в третьей.

« Явижу тебя», —четвертая, буква «Я» была обведена несколько раз.

* * *

Конор перечитывал записку снова и снова.

Потом посмотрел на Лили, которая тем временем получала похвалы от мисс Марл, но он видел, что она сильно покраснела, и совсем не от того, что говорила мисс Марл.

Мисс Марл прошла по классу и подошла к Конору.

Когда она это сделала, Лили посмотрела на Конора. Поймала его взгляд.

Она говорила правду. Она видела его, на самом деле видела.

Он сглотнул.

— Лили… — начал было он, но дверь класса открылась, вошла секретарь школы. Она подошла к мисс Марл и что-то прошептала.

А потом обе повернулись и посмотрели на Конора.

100 лет

Бабушка Конора остановилась у двери маминой палаты.

— Вы что, не пойдете? — спросил Конор.

Она покачала головой.

— Я спущусь в приемную, — объявила она, и Конор остался один.

Во рту у Конора был неприятный кисловатый привкус. Раньше его никогда не забирали из школы посреди учебного дня, даже когда мама лежала в больнице на прошлую Пасху.

Поэтому Конор не знал, что и думать.

И старался гнать от себя любые мысли.

Он рывком открыл дверь, ожидая самого худшего.

Вопреки его ожиданиям, мама не спала. Она сидела в кровати. Более того, она улыбалась — у Конора сердце едва из груди не выпрыгнуло. Наверное, лекарство сработало. Тис вылечил ее. Чудовище сделало это…

А потом он увидел, какие у мамы печальные глаза. Она была рада увидеть сына, но была испугана. И выглядела более усталой, чем в те дни, когда лежала и молчала.

Вряд ли его бы забрали из школы потому, что ей стало немножко лучше.

— Привет, сынок, — сказала мама, на глаза ее навернулись слезы, и он понял, насколько слаб ее голос.

И Конор почувствовал, как на него накатывает злость.

* * *

— Подойди сюда, — позвала она, похлопав по покрывалу рядом с собой.

Вместо этого Конор шлепнулся на стул рядом с ее кроватью.

— Как дела, мой дорогой? — спросила мама. Голос у нее был слаб, дыхание стало еще более хриплым, чем накануне. И казалось, что еще больше трубок подсоединено к ее телу. Хотя кто их знает? На голове у мамы не было полотенца, и лысая головка казалась белой под флуоресцентными больничными лампами. Конор почувствовал непреодолимое желание найти что-то, чтобы прикрыть ее, чтобы никто не увидел, насколько хрупкая и слабая его мама.

— Что происходит? — спросил он. — Почему бабушка забрала меня из школы посреди дня?