Голос монстра

Он плюхнулся на диван с резными деревянными ножками, такими тонкими, что они напоминали высокие каблуки. Напротив стоял буфет со стеклянными дверцами, за которыми, словно музейные экспонаты, были чинно выставлены тарелки и чайные чашки с такими завитушками, что странно было, как из них можно пить, не порезав губы. Над камином висели часы, которые бабушка очень ценила. Никто, кроме нее, не мог к ним прикасаться. Бабушка получила их от своей мамы. Из года в год она угрожала отвезти их антиквару, чтобы там их оценили. У часов имелся маятник, и они звонили каждые пятнадцать минут так громко, что с непривычки можно было подскочить от неожиданности.

Комната напоминала музей из прошлого века. Тут не было телевизора. Он был в кухне, но его включали очень редко.

Конор принялся за чтение. А что еще ему оставалось делать?

* * *

Он надеялся поговорить с отцом, прежде чем тот улетит, но эти визиты в больницу, разница во времени, внезапно обострившаяся мигрень у новой жены отца вряд ли оставят такой шанс.

Всякий раз что-то мешало…

Конор следил за маятником часов. Двенадцать сорок две. Через три минуты они начнут звонить.

Три пустых, спокойных минуты.

И только тут Конор понял, что по-настоящему нервничает. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел отца, даже по скайпу. Может, он теперь выглядит по-другому? А может, Конор сам стал другим?

Были и другие вопросы. Почему он приехал сейчас? Мама выглядела так себе, даже хуже, чем раньше, хотя уже пять дней провела в больнице. Но она до сих пор надеялась на новую медицину. До Рождества еще было далеко, а день рождения Конора давно миновал. Так почему же именно сейчас?

Конор посмотрел на пол. Там, посреди комнаты, лежал, судя по виду, очень дорогой, старинный овальный коврик. Конор потянулся и поднял его край, уставился на полированные доски пола. В одной из половиц был сучок. Конор попытался почувствовать неровность пальцем, но паркет был таким гладким и так хорошо отполирован, что Конор не почувствовал сучка на ощупь.

— Ты там? — прошептал Конор.

И тут же подскочил — в дверь позвонили. Он встал и вышел из гостиной, чувствуя, что волнуется гораздо сильнее, чем думал. Он открыл входную дверь.

Там стоял отец. Совсем не похожий на себя, но точно он.

— Привет сынок, — сказал папа, и в голосе его послышался незнакомый американский акцент.

Конор широко улыбнулся. Так широко он, наверное, уже год как не улыбался.

Чемпион

— Как поживаешь, чемпион? — спросил отец у Конора, пока они ожидали официантку с заказанной ими пиццей.

— «Чемпион»? — не понял Конор, скептически подняв бровь.

— Извини, — замялся отец, робко улыбнувшись. — В Америке говорят на другом языке.

— Твой голос стал каким-то странным.

— Конечно, — отец взволнованно крутил в руке бокал вина. — Я рад тебя видеть.

Конор отхлебнул колы. Когда они приехали в больницу, мама выглядела очень плохо. Они подождали, пока бабушка помогала ей сходить в туалет, а потом все, что смогла сказать мама, это «привет, милый» — Конору и «привет, Лайм», — его отцу, прежде чем снова уснуть.

А потом бабушка выпроводила их из палаты, и вид у неё был такой, что даже папа не стал с ней спорить.

— Твоя мама… да… — только и сказал отец, отведя взгляд. — Она ведь борется изо всех сил?

Конор пожал плечами.

— Тебе, наверное, очень тяжело, Кон?

— Ты уже восемь сотен раз спрашивал меня об этом, — фыркнул Конор.

— Извини, — отозвался отец.

— Да все в порядке, — отмахнулся мальчик. — Мама сейчас пробует новый метод лечения. Ей непременно станет лучше. Она плохо выглядит, но раньше она выглядела еще хуже. Почему каждый…

Он не договорил и вместо того, чтобы задать вопрос, сделал еще один большой глоток колы.

— Ты прав сынок, — произнес отец. — Ты совершенно прав, — он всё крутил в руках бокал с вином. — Тем не менее… Тебе нужно набраться мужества, хотя бы ради нее, Кон. Тебе нужно стать по-настоящему… по-настоящему храбрым.

— Ты говоришь словно герой американского фильма.

Отец грустно усмехнулся.

— А у твоей сестрички все хорошо. Она уже почти научилась ходить.

—  Полусестрички, — поправил Конор.

— Я бы хотел, чтобы вы с ней познакомились. Мы скоро вернемся. Может, даже на это Рождество. Ты хотел бы?

Конор поймал взгляд отца.

— А что насчет мамы?

— Я говорил с твоей бабушкой. Она считает, что это неплохая идея, если мы приедем перед Новым годом.

Конор провел рукой по ребру столешницы.

— Так вы просто приедете в гости?

— Что ты имеешь в виду? — с удивлением спросил отец. — Это же не мешает… — Тут он замолчал, потому что понял: Конор его разгадал. — Конор…

Но Конор не дал ему договорить.

— Дерево приходит ко мне, — начал Конор. Он говорил быстро, не сводя взгляда с этикетки на бутылке колы. — Оно приходит в дом по ночам и рассказывает мне истории.

Отец заморгал. Выглядел он очень расстроенным.

— Что?

— Вначале я думал, что это — сон, — продолжал Конор, пытаясь содрать этикетку ногтем указательного пальца, — а потом, проснувшись, обнаружил листья и росток дерева, выросший прямо из паркета. Но я спрятал все следы, чтобы никто ничего не заметил.

— Конор!