Голос Древних

По всей галактике жизнь и её развитие в 99,999% случаев определялась конкуренцией существ за ресурсы, необходимые для выживания клеток. Если амёба на планете Чом не схватит вон ту наглую и вкусную инфузорию, у амёбы закончится энергия на поддержание внутренних процессов, и она умрёт. Плата за бытие проактивным существом. Если первобытный альдебаранец Бу не бросит дротик в мохнатый стейк — то он сам, его жена Ба и сын Бы отбросят копыта. Клетки тела Бу категорически протестуют против этого, клетки хотят жить! Зря что ли они три миллиарда лет усложнялись от простого к сложному, чтобы создать такое комплексное и способное существо с шестью конечностями, великолепной гривой и роскошным хвостом, чтобы оно сейчас промахнулось дротиком по проклятому первобытному барашку⁈

«Бей, ешь, плодись!», кричат клетки существам всех планет… Кроме этой.

Здесь всего переизбыток, и крошечные мураши учатся не добывать энергию для своих процессов, а убирать лишнюю. Переводить в иные формы, сбрасывать балласт, обмениваться с другими и тратить на что-нибудь ненужное, или просто экранироваться от получения дармовых энзов. Эволюция по своей привычке отрабатывает сразу много способов решения проблемы, авось какой-нибудь выживет.

— Потрясающе, — сказал Одиссей, увидев, как роящиеся неразумные мураши возводят что-то вроде гигантских бесформенных сот с удивительной геометрией.

Ведь сото-здания размером с небоскрёбы (у почти микроскопических существ) не были нужны им для жизни. Мураши вообще не нуждались в домах — им не угрожали постоянные опасности внешней среды, от которых нужно прятаться в укромном уголке. Наоборот, единственной смертельной опасностью для мурашей было не выдержать переизбытка идущей отовсюду энергии, не слить вовремя излишки — тогда гранулы распухали, теряли подвижность, впадали в кому и гибли.

Постепенно солнечная активность повышалась, энергии становилось больше. Мураши, как и все остальные формы жизни на этой удивительной планете, освоили увлекательную игру земных и не только детей: «салочки», она же «шафлак-мафлак», она же «передай другому» или «гипер-тэг», которая сводилась к тому, чтобы скинуть побольше энергии другим и не получить её себе. Тут не обходилось без определённой доли насилия и угрозы: сейчас догоню и навешаю тебе пятьдесят энзов! Но существам было лучше не сражаться друг с другом и не играть в догонялки, а сотрудничать, утилизируя энергию вместе. Так получалось эффективнее и проще, и открытые экосистемы с симбиозами стали выигрывать и выживать чаще, чем экосистемы, где участники энергообмена прятались и играли в хитрость и эгоизм.

В итоге свои удивительные пятимерные соты мураши строили не с целью чего-то достигнуть — а просто чтобы применить распиравшие их силы. Это был абстрактный проект ради проекта, нескончаемые Вавилонские башни, создатели которых нашли общий язык. Ещё не став разумными существами, они уже создавали архитектурные шедевры.

Наблюдать и чувствовать всё это было здорово — миллионы лет пролетали незаметно, пока Фокс следил за ходом эволюции живых гранул. И вот тут оказалась зарыта самая замечательная собака из всех.

Каждое зёрнышко было сложной клеткой с несколькими ядрами, способной оперировать со всеми видами энергии, текущей вокруг. И подобно тому, как в военной игре Фокс плодил зернистые гибриды, мураши вступали в сложные симбиозы друг с другом, выискивая жизнеспособные формы из десятков миллионов комбинаций и сочетаний. Всё, чего они хотели — это соединяться и распадаться, формируя причудливые фигуры и пробовать разные способы трансляции, хранения, утилизации и применения излишков. Вплоть до читерского варианта без конца передавать горящий пирожок по кругу, когда «радиоактивный балласт» проходит через всех обитателей роя, но ни в одном не остаётся слишком надолго, и потому никого не убивают.

Какой же уровень доверия друг к другу требуется существам, готовым постоянно принимать смертельную дозу энергии и носить её в себе, точно зная, что они смогут передать её дальше?

Фокс чувствовал бурлящее мироощущение энергетически-активных существ, этих маленьких живчиков в десятой степени. С одной стороны, трёхмерный человек в мире пятимерных созданий был слеп: он часто не понимал их, потому что не видел всей полноты картины. Хотя через какое-то время Одиссей научился осознавать присутствие того, что не способен увидеть и воспринять.

Он повсюду замечал сотрудничество разных видов, не только мурашей: существа не охотились друг на друга, а совместно обрабатывали энергию, чтобы один вид получал свою долю, а другой свою. Их жизненные процессы из эпохи в эпоху выстраивались совместно.

Постепенно стали возникать устойчивые виды, состоящие из множества гранул, и нет, это не были отдельные отряды и семейства биологически разных существ! Это были всё те же мураши, просто в разных комбинациях. Нашедшие оптимальные способы совместного симбиоза.