Голос через океан

Вечером 23 июля 1865 года один из небольших кораблей ("Каролина") доставил к борту "Грейт Истерна" береговой конец кабеля.

Садилось солнце, и по курсу кораблей на гладкой поверхности океана пролегла широкая золотая полоса солнечного света, которая как бы указывала им путь. Размеренно вращались барабаны кабельной лебёдки и чёрной непрерывной лентой спокойно бежал за кормой кабель…

"Хорошо, когда всё идёт спокойно", — замечает далее Рассел. Но, к сожалению, и на этот раз спокойствие было очень непродолжительным.

На следующее утро, когда за кормой уже пролегло 155 километров кабеля, приборы показали повреждение. Чтобы найти его и устранить, надо было выбрать на борт некоторое количество уже вытравленного кабеля. На первый взгляд эта операция кажется несложной. Но "Грейт Истерн" не имел специального оборудования для выбирания кабеля, и работа представляла значительную трудность. Выбирать кабель с кормы было опасно, так как создавалась угроза его намотки на винт. Кабель пришлось сначала закрепить, затем разрезать и конец той части, которая уже была уложена на дно, отнести на носовую часть судна, где находился небольшой подъёмный механизм. Ну, а если учесть, что длина судна равнялась 210 метрам, а по его борту были расположены гребные колёса и другие выступающие части, то нетрудно представить себе, насколько сложной и трудоёмкой была такая операция. Прошло десять часов, прежде чем удалось выбрать на борт несколько километров кабеля и обнаружить повреждение. То, что увидели при этом люди, крайне взволновало их: пятисантиметровый кусок стальной проволоки как будто специально был воткнут прямо в сердцевину кабеля; он пронизывал его насквозь и замыкал токопроводящую часть с наружной бронёй, а следовательно, и окружающей водной средой. Конечно, это могло быть и случайностью, но уж очень всё походило на злой умысел.

Устранив повреждение, возобновили прокладку. Но не успел уйти за борт и первый километр кабеля, как приборы вновь показали повреждение.

Это, подобно пряже Пенелопы, не имело конца, — с горечью замечает Рассел. — Люди просто пришли в отчаяние. Во всех тенксах до начала прокладки кабель был испытан, и вдруг теперь он повёл себя так странно. Даже у всегда спокойного и прекрасно владеющего собой мистера Филда, судя по всему, появились мысли о том, что мечта всей его жизни есть не что иное, как химера…

К счастью, вскоре выяснилось, что виноваты приборы, регистрирующие работу кабеля. Вновь в глазах утомлённых и отчаявшихся людей засветились огоньки надежды.

26 июля – на четвёртый день плавания – начался шторм. Корабли сопровождения едва удерживались рядом с "Грейт Истерном", который как ни в чём не бывало продолжал идти вперёд с прежней скоростью. Казалось, он совершенно не ощущает влияния штормового океана. Вскоре "Сфинкс" стал заметно отставать и совсем скрылся из виду. Это была неприятная потеря, поскольку у него на борту остался единственный механический лот – инструмент для измерения глубины. Последующие два дня прошли без каких-либо происшествий, и находящиеся на борту "Грейт Истерна" смогли немного отдохнуть… Корабельные "литераторы" выпустили газету, в которой подробно освещались новости дня и местные сплетни.

Сегодня перед избранной аудиторией, — говорилось в газете, — профессор Томсон решил прочесть лекцию об электричестве. Демонстрируя какой-то прибор, напоминающий маленький фонарь, учёный джентльмен сказал: «Лекция, которую я собираюсь вам прочесть, посвящена вопросу, долгое время занимавшему умы передовой части человечества…» Дальше, однако, никто не слушал, поскольку раздался сигнал к завтраку, на зов которого присутствующие моментально откликнулись.