Голос

Но ни я один, ни мы с тобой вместе не можем изменить их сердца. Во всех вселился дурной дух, и, если ты не впускаешь его в сердце, люди твердят, что дурной дух вселился в тебя. Поэтому я всегда сижу и молчу. Когда мне что-нибудь скажут, я соглашаюсь. Что бы они ни делали, я соглашаюсь, поскольку они не тащат ямс у меня изо рта. Послушай мое поучительное слово: переменись и поступай, как все.

Он поднял свой взгляд с ладони и посмотрел на Около.

Около поднял свой взгляд с пола и посмотрел на Тебеовеи.

— Как я могу изменить мое сердце? — сказал он. — Стул, на котором ты сидишь, сделан из дерева абура, дешевого, мягкого дерева. Верно?

— Да.

— Так что ты подумаешь о человеке, который скажет, что этот стул сделан из дерева ироко?

— Может быть, он не знает?

— Я говорю о том, кто знает, что такое абура и что такое ироко.

— Тогда этот человек не хочет говорить правду.

— Я знаю, что это абура, и когда другой человек, который знает, что это абура, говорит другим, что это ироко, по-твоему, я должен тоже считать, что это ироко?

— В этом мире все обстоит иначе, — сказал Тебеовеи, снова уставясь в ладонь. — Я вижу сердцем, что твои слова — чистая правда. Но ты сам видишь своим сердцем, что мы бессильны что-либо сделать. Дурной дух всемогущ. Потому всемогущи те, в кого он вселился, поэтому люди верят всему, что им говорят. Все изменилось в мире. Мир не желает правды. И когда мой сосед опускает руки, я опускаю руки вслед за ним. Когда же он поднимает их к оку небесному, я тоже поднимаю их к оку небесному. Поэтому слушай меня: измени свое сердце, живи, как все, и в сердце твоем будет мир, как в наших сердцах.

Около шагал по комнате взад-вперед, так зверь шагает по клетке.

— Я никогда не смогу впустить в свои уши твои слова и изменить свое сердце, — сказал он. — Ты думаешь, сердце можно сменить, как набедренную повязку?

— Прими мои поучительные слова, Около. Вождь Изонго и все другие не могут изменить свои сердца только потому, что ты этого хочешь, — говорил Тебеовеи, следя за Около глазами. — Они не могут сменить сердца, как набедренные повязки.

Около сел на кровать.

— Если ты черным закрасишь белое, будет ли это значить, что белого не существует? Просто белое скрыто черным, и, если стереть черное, белое снова увидят все. Это-то я и хочу сделать, стереть черную краску. Сердца наших отцов всегда видели правду. Они говорили правду. Наши сердца были тоже чисты и говорили правду, пока не настало новое время. И все же мы можем каждое утро выметать из наших домов мусор…

— Но груда мусора так огромна, что ты с ней не справишься. Она может засыпать тебя с головой.

— Но мы должны приступить к уборке, даже если сможем выносить этот мусор только корзинами. Вождь Изонго не разрешает мне даже этого.

— Ты прав, Около, но ты же должен понять, что настало новое время. Сердце каждого полно деньгами, автомобилями, бетонными домами. Всюду летят деньги. Если они падают к моим ногам, я наклоняюсь и поднимаю. Если же я отброшу их ногой, меня назовут глупцом и самого отбросят ногой.

— Но я не могу кланяться ради денег. Пусть мои руки связаны. Пусть у меня не будет ни денег, ни друзей, ни одежды, ни дома. Я так хочу.

— Но как же ты думаешь обойтись без всего этого в нашей деревне?

— Разве это еще не вошло в твои уши?

— Что?

— Вождь Изонго повелевает мне покинуть нашу деревню.

— Куда ж ты пойдешь?

— В Сологу. Сердце сказало мне, что там я встречу людей, чье сердце подобно моему.

— Ты так думаешь? — Тебеовеи понимающе усмехнулся. — Я работал там много-много лет. Кажется, я убил в Сологе лет двадцать. Там еще хуже. Подобный тебе не найдет там работы и станет нищим. В Сологе собаки едят собак.

— Куда еще мне идти? Я думаю, что Солога войдет в мое сердце. И разве там будет Изонго?

— Нет. Но подобных ему в Сологе что муравьев.

— Куда мне идти? Я должен покинуть деревню.

— Что ж, я сказал тебе много поучительных слов, но они не вошли в твои уши. Быть может, в тебя войдут поучительные слова цыпленка. Цыпленок сказал, что, когда ты в незнакомом месте, стой на одной ноге, ибо это место может оказаться могилой. — Тебеовеи поднялся со стула. — Да увидим мы завтрашний день, — важно проговорил он.

— Да увидим мы завтрашний день, — ответил Около.

Тебеовеи повернулся и вышел.

Около сидел на кровати. Он сидел на ней и говорил со своим сердцем, пока не зашло солнце. Никто не видит того, что он видит. Тебеовеи считает, что речи Около подобны деньгам, брошенным в реку. Именно так думают все. Но они не видят сердцами, что речи и деньги не одно и то же. Деньги можно утратить раз и навсегда, но слова, поучительные слова, одни и те же во все времена. Многие поучительные слова сегодня так же верны, как много столетий назад. Им можно придавать разный смысл, чтобы приспособить к иным временам, но корень у них один. Он будет всегда говорить правду, хотя — Войенги видит — в эти новые времена нет ничего труднее. Он будет говорить правду, пока ему не зашьют рот иголкой и ниткой…