Голодный

Куда идти? У кого просить помощи? Здесь у него ни одного знакомого.       Вытирая слёзы со щёк, Махманов попытался что-то придумать. В полицию? Однозначно нет. Пешком до федеральной трассы? А потом автостопом? Нет вероятности, что кто-то захочет подвезти молодого, накрашенного парня в вызывающей одежде. Гомосексуалисты в этих местах вызывали реакцию красной тряпки для быка.

Он всхлипнул и почувствовал, как желудок скручивается в тугой узел. Ужасно хотелось есть.

Привыкший питаться вовремя, Марик испытывал поистине мучительное состояние. Внутренности сводило от голода, зубы непроизвольно сжимались, а на ум лезли некстати всякие вкусности. Запечённый кролик, которого бесподобно готовил один из его любовников, Лерка. Овощной суп-пюре и блины в масле. Икра, сёмга, суши, булочки с тунцом…

Марик вдруг вслух произнёс.

– Голодный гей! – и рассмеялся. Словосочетание и вправду было забавным. Голодный гей.

Внезапно дверь справа распахнулась, и оттуда дохнуло теплом и чем-то безумно вкусным. Толстый мужчина в поварском халате и колпаке вышел на улицу, глубоко вздохнул и закурил. По-видимому, в здании располагался какой-то ресторан, так как из помещения доносился лязг вилок, ножей, голоса, шипение и бульканье.

«Кухня» догадался Марик и даже не думая, подошёл к повару.

– Извините, – чуть слышно произнёс Махманов. Тот подозрительно посмотрел на него.

– Чего тебе?

– Я очень голоден…

Недокуренная сигарета улетела в темноту. Дверь захлопнулась, оставив Марика в темноте и холоде.

– Я согласен на объедки… – пробормотал он уже в пустоту и, опустив голову, побрёл обратно в уголок, где ветер был не так заметен.

Прошёл час, два. Марик, трясясь от холода как желе, обшаривал подворотню на наличие хоть чего-нибудь съестного. Мусорные баки, стоящие тут, запирались на замок от бомжей, что очень огорчило его. Желудок урчал всё сильней и Махманов решил, что сейчас бы съел даже спаржу, которую ненавидел всеми фибрами души. Да что там спаржа, чёрствый кусок хлеба и то в радость был. С тоской вспомнился недоеденный шоколадный мафин в кафе «Латте». Вспомнился гнусный лицемер Глеб.

Он решил дождаться глухой ночи и попытаться дойти до автовокзала. Можно попробовать договориться с водителем автобуса, чтоб довёз его до родного города, а по прибытию рассчитаться. Колумбы искали его, Марик был уверен на сто процентов. Им заплатили деньги серьёзные люди, и спрос тоже будет серьёзным.

Подобрав пустую консервную банку, Марик провёл пальцем по внутренней стороне, чтоб собрать остатки жира. Банка блестела чистотой, вероятно, постаралась какая-нибудь бродячая собака. Больше мусора в подворотне не было, видимо дворник попался добросовестный.

Саднили раны на лице, болел торс, там, куда попадали удары ботинок, было ужасно холодно, но самым мучительным был голод. Он буквально пожирал изнутри, не давая сосредоточится на чём-то другом. Еда, еда, еда…

Нет. В этом городе нет еды для гомосексуалистов. Так же нет человеческого отношения для них, сочувствия, жалости… Это их ад.

Марик сел на корточки, сжался в комочек, обнял себя за голени и, уткнувшись лицом в коленки, горько заплакал.

Дверь из ресторана снова распахнулась. Натужно пыхтя, повар тащил ведро, наполненное помоями. Щёлкнул замок на мусорном бачке, откинулась крышка, и мужчина вывалил содержимое ведра в мусорку.

«Забудь закрыть замок, забудь…» мысленно молился Марик, всё так же тихо сидя на корточках. Его карие глаза влажно блестели в свете уличных фонарей. Но повар, опустошив ведро, щёлкнул замком и направился обратно.

Подавив стон, Махманов снова уткнулся лицом в колени и вдруг услышал или скорее почувствовал. К двери неслышной тенью скользнула фигура, еле заметная в темноте. Остановилась, прислушиваясь. Лязгнул замок и дверь приоткрылась. Фигура скользнула в проём.

Марик застыл. Спустя каких-то десять секунд человек вышел, и растворился в темноте.

Дверь на кухню осталась открытой, бросая на асфальт полоску света. Марик встал. Голод гнал его вперёд, подавляя страх, приличие и боязнь быть обнаруженным. Голод стал его стимулом.

Тихо подойдя к двери, он осторожно заглянул внутрь. Кухня была большая. Столы из нержавеющей стали, булькающие кастрюли, стоящие пирамидой тарелки, развешанные ножи, пар… и сервированный столик у самого входа.

Глаза Марика неотрывно смотрели на бутерброды с сёмгой, дымящийся соусник, наполненный до краёв, фаршированную рыбу, салат. Столик был на колёсиках и уже готов был к выезду в зал, где его ждали клиенты. Голодные клиенты? Да, но не такие голодные как Махманов.

Где-то недалеко разговаривали двое, скрытые стеной пара, который вылетал из большой кастрюли на плите. До Марика донеслись обрывки разговора.

«Господин Растман прибыл?»

«Прибыл. Стол готов, через минуту подавать будем»

«Соус не слишком горячий?»

«Сорок пять градусов, я проверил»

«Ставь в духовку утку, он ждать не любит… как раз будет готова…»

«Жуткий он тип, если честно…»

«Тихо ты! Не советую тебе никогда совершить оплошности, когда обслуживаешь его…»

«Я уже понял…»