Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница

— Тогда нас точно отошлют обратно, — говорю я. Несмотря на мою ярость, жестокость Гейла меня пугает. — Я сумею с ним справиться.

— В смысле, пока не смоешься отсюда? С картой и голографом, если сумеешь раздобыть?

Значит, мои приготовления не ускользнули от Гейла. Надеюсь, для остальных они были не столь очевидны. Все-таки Гейл знает меня лучше всех.

— Ты же не сбежишь без меня, верно? — спрашивает Гейл.

Именно так я и собиралась поступить. Однако иметь с собой давнего напарника, который в случае чего прикроет тебе спину, кажется, не такая уж плохая идея.

— Как твой товарищ по оружию, настоятельно рекомендую тебе оставаться со своим отделением. Но заставить я тебя не могу, верно?

Гейл усмехается.

— Это точно. Если, конечно, не хочешь, чтобы я поставил на уши всю армию.

Получив еду, отделение 451 вместе со съемочной группой усаживается в круг ужинать. Я чувствую некоторую натянутость и сначала думаю, что причина в Пите, однако к концу ужина замечаю все больше недружелюбных взглядов, направленных в мою сторону. Удивительно быстрая перемена. Когда Пит появился, всех волновало лишь то, насколько он опасен. Прежде всего, для меня. Но лишь звонок Хеймитча открывает мне глаза.

— Чего ты добиваешься? — напускается он на меня. — Хочешь его спровоцировать?

— Чепуха. Я хочу только, чтобы он оставил меня в покое!

— Он не может оставить тебя в покое! После того, что с ним сделали в Капитолии, — говорит Хеймитч. — Возможно, Койн послала его к вам, чтобы он тебя убил, но Пит этого не знает. Он не осознает, что с ним произошло. Ты не можешь винить его…

— Я и не виню!

— Нет, ты винишь! Ты снова и снова наказываешь его за то, что ему неподвластно. Да, ты должна быть с ним настороже. День и ночь не выпускать из рук оружия. Но попробуй представить себя на его месте. Что, если бы Капитолий взял тебя в плен, охморил, а потом прислал убить Пита? Думаешь, он вел бы себя так же, как ты сейчас?

Я молчу. Нет. Ни в коем случае Пит не стал бы себя так вести. Он любой ценой пытался бы вернуть меня прежнюю. Не поставил бы на мне крест, не бросил, не стал бы меня оскорблять.

— Ты и я, мы обещали друг другу спасти его. Помнишь? — спрашивает Хеймитч и, не дождавшись моего ответа, добавляет: — Вспомни и спасай.

Затем отключает связь.

Осенняя прохлада сменяется ледяным холодом. Почти все влезают на ночь в спальные мешки. Некоторые спят под открытым небом, у печи в центре лагеря, другие забираются в палатки. Лиг Первая, держащаяся днем, теперь дает волю слезам. Сквозь брезент слышны ее приглушенные рыдания.

Я лежу в палатке и раздумываю над словами Хеймитча. Стыдно осознавать, что за мыслями о мести Сноу я совсем забыла про гораздо более сложную проблему. Вытащить Пита из темного мира, куда его вверг охмор. Я не знаю, как отыскать в этом мире настоящего Пита, не говоря уже о том, как помочь ему выбраться оттуда. Не представляю даже, с чего начать. По сравнению с этим найти Сноу, пройдя напичканную ловушками арену, и пустить ему пулю в лоб кажется детской игрой.

В полночь вылезаю из палатки и сажусь на походный стул у печи, чтобы вместе с Джексон охранять Пита. Боггс приказал ему спать здесь, где он виден всему отделению. Но он и не спит. Сидит, высунув руки из спального мешка, и неловкими пальцами вяжет узлы на обрывке веревки. Я хорошо помню эту веревку. Финник дал мне ее той ночью в убежище. Кажется, будто Финник пытается сказать мне то же, что сказал Хеймитч, — я бросила Пита. И сейчас, возможно, самое подходящее время, чтобы попытаться это исправить. Надо что-то говорить, но мне ничего не приходит в голову. Поэтому я молчу. В ночной тишине слышно лишь дыхание солдат.

Примерно через час Пит произносит:

— Последние два года тебе, видно, пришлось нелегко. Все решала, убить меня или нет. Да или нет. Нет или да.

От такой несправедливости мне хочется вначале сказать что-нибудь язвительное, затем я вспоминаю разговор с Хеймитчем и делаю первый осторожный шаг в сторону Пита.

— Я никогда не хотела убивать тебя. Кроме того случая, когда думала, что ты помогаешь профи убить меня. Потом я всегда считала нас… союзниками.

Хорошее слово. Слегка отстраненное, но безопасное.

— Союзниками, — медленно повторяет Пит, будто пробуя слово на вкус. — Подруга. Возлюбленная. Победительница. Враг. Невеста. Мишень. Переродок. Соседка. Охотник. Трибут. Союзник. Список растет. Никак не могу понять, кто же ты на самом деле. — Пальцы Пита беспрерывно перебирают веревку. — Проблема в том, что я не могу отличить, где правда, а где вымысел.

Равномерного дыхания спящих больше не слышно. Остальные либо проснулись, либо и не засыпали. Я склоняюсь ко второму.

Из тени доносится голос Финника:

— А ты спрашивай, Пит. Энни так и делает.

— Спрашивать кого? — интересуется Пит. — Кому я могу доверять?

— Ну, для начала нам. Мы твое отделение, — включается Джексон.

— Вы мои надзиратели, — поправляет ее Пит.

— Отчасти, — соглашается она. — Но ты спас множество жизней в Тринадцатом. Мы этого не забудем.