Голод (СИ)

Темнота ушла вместе с ним, и сейчас палата была мягко освещена солнечными лучами сквозь зашторенные окна, но, судорожно рассматривая помещение, я хмурилась, стараясь найти следы его присутствия, если они вообще были.

Детектив из меня был, прямо скажем, никудышный.

Снимать отпечатки пальцев я не умела и, судя по всему, понять, что случилось ночью я не смогу.

Пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях, я подпихивала свой мозг работать, а не ныть от боли.

Но я ничего не помнила, кроме того, что он шагнул в мою сторону и кажется наклонился ко мне?

Но даже это прикосновение было мучительным, потому что губы болели тоже. Они припухли и было странное ощущение жжения, как если бы я обветрила губы, при чем, это ощущение быстро распространилось на подбородок, щеки и скулы.

Я проводила кончиками трясущихся пальцев по своей коже, ощущая, как она пылает и болезненно реагирует на прикосновения.

Почему так?

Новый приступ боли скрутил меня пополам, заставив позабыть про пылающую кожу и воспоминания, выставляя на передний план только эту ужасную, пульсирующую, дергающую, жуткую боль. Она словно издевалась, давая понять, что на данный момент нет ничего важнее ее.

Когда дверь осторожно приоткрылась, я боялась увидеть высокую фигуру доктора Ричарда и его невообразимые синие глаза, способные убить и воскресить….но ждала этого.

Я сжалась на кровати, подтянув колени к груди и укрывшись одеялом почти до подбородка.

Я в домике!

Но осторожно вошедшая низенькая женщина в белой одежде и милом старомодном мед.чепчике убила во мне надежду на падение в омут. На её круглом морщинистом лице расплылась самая добродушная улыбка, которую я когда-либо могла видеть в своей жизни.

- Ты уже проснулась, моя хорошая? - женщина осторожно завезла в палату гремящую каталку с подносом, где стояли тарелки с дымящейся едой, и, поставив её в углу палаты, подошла ко мне, сияя теплыми карими глазами, цвета солнечного янтаря, - Какая же ты хорошенькая! – теплой мягкой рукой, она погладила меня по голове, заглянув в глаза, - Как ты себя чувствуешь, милая?

Обескураженная её теплом и искренней заботой, светящейся в глазах, я позволила телу расслабиться, вытянув ноги на кровати и откинув одеяло. Было невыносимо жарко! И теперь я чувствовала, как капельки пота стекают по моему позвоночнику вниз, впитываясь в резинку больничной пижамы.

- Хорошо, - еле смогла выдохнуть я в ответ, потому что в горле было сухо, будто глотка была готова просто растрескаться, как битое стекло. Но женщина с улыбкой покачала головой, отвернувшись, чтобы взять с подноса стакан воды и протянуть его мне.

- Не может быть хорошо, моя милая! – она осторожно вставила стакан в мои дрожащие руки, - Пей! - она мягко подтолкнула мои руки, словно боялась, что я была не в состоянии удержать стакан одной рукой. И я послушно, припала, чувствуя, как живительная прохладная вода, струиться во мне, омывая изнутри, словно смывая хрустящий песок с моей глотки, и усмиряя пылающее тело, - уже лучше?

Я лишь кивнула в ответ, не в силах оторваться от стакана. Лучше бы я вчера пила, и сегодня просто бы болела с похмелья, чем умирала снова от боли в руке. Пальцы были на месте, но казалось будто ужас прошлой ночи вернулся этим утром, снова ввергая меня в ад.

-Ещё налить?

- Да, пожалуйста….

Лишь осушив второй стакан, я могла с уверенностью сказать, что могу говорить и немножечко мыслить. С огромной благодарностью я попыталась улыбнуться женщине, снова почувствовав ноющую боль на губах, словно я всю ночь только и делала, что кусала их…а ещё терла колючей мочалкой щеки, подбородок и шею…неужели натерла об подушку?

- Молодец, моя принцесса! А теперь скажи мне, что у тебя болит?

- Рука…. Голова…. - я прислушивалась к импульсам своего тела, отмечая на уже проснувшийся рассудок, что мои соски болезненно воспринимали трение о мягкую ткань. Разве скоро красные дни календаря? Вроде рановато ещё для излишней чувствительности, но едва ли эти подробности нужно было говорить вслух?

- Всё болит, – подытожила милая женщина и, глядя в её карие глаза, мне казалась она такой родной, словно я видела её до этого. В её облике, в том, как были собраны её волосы, было нечто знакомое и близкое моему сердцу.

- Да…все болит…простите, а вы не родственница Рози?

Глава 13.

- Я бабушка Розалинды, моя дорогая! Можешь называть меня тетушкой Сид, так меня все здесь зовут, - женщина погладила меня по голове столь нежно и осторожно, словно она была и моей бабушкой тоже, и я почувствовала, как мои щеки алеют от удовольствия, - а теперь, моя принцесса, ты должна покушать! Без еды у организма не будет силы бороться, а тебе нужно много сил!

Мне казалось, что я не голода, но почувствовав ароматы свежеприготовленной еды, желудок протяжно заурчал, показывая, что про него забыли и он этим жутко недоволен, отчего тетушка Сид мягко рассмеялась, убрав с моих ног одеяло, чтобы поставить на низеньком переносном столике поднос с едой.

Каша, с кучками фруктов.

Тост с сыром и маслом.

И ароматный чай.