Голод (СИ)

- В таком случае шампанское мы приберегаем на фееричное окончание нашего ужина! - снова широко улыбнулся Ричард, положив свою ладонь на папку для документов, которую я увидела лишь сейчас. Интересно, что там было?

- Я смотрю, вы основательно подготовились к разговору, - чуть улыбнулась Софи, даже не шелохнувшись, быстро посмотрев на ладонь Ричарда, возлежащую на папке, на что мужчина буквально промурлыкал:

- Естественно.

И мы погрузились в непродолжительную тишину, поскольку появились официанты с подносами, из которых доносились ароматы приготовленной изысканной еды.

Пока молодые люди в одинаковых костюмах, с одинаковыми прическами, расставляли тарелки, и ловко маневрировали между нами, я пыталась поймать взгляд Софи, чтобы понять, что с нами происходит, и как закончится вечер в отношении работы.

Забавно, но среди нашей компании абсолютно спокоен и до неприличия расслаблен был только Ричард, который улыбался, словно Чеширский кот и едва не мурлыкал, удобно устроившись на своем стуле.

Мы с Софи сидели так, словно у нас в позвоночниках были вбиты металлические штыри и, кажется, что шевелились одни лишь ресницы.

Генри же, даже не смотря на то, что он сидел, откинувшись на спинку стула, мне постоянно казалось, что его тело - это один большой напряженный узел.

Было ощущение, что он заставляет себя даже дышать в одном ритме, боясь с него сбиться.

Он сидел, не смотря ни на кого из нас, выводя длинными пальцами правой руки узоры на подлокотнике стула, словно сейчас это было для него центром Вселенной…и лично у меня сложилось лишь одно впечатление, что Ричард заставил Генри присутствовать при этом разговоре чуть ли не против его воли, потому что Генри был просто сам не свой.

Явно почувствовав мой навязчивый взгляд на себе, мужчина поднял глаза на меня, чуть улыбнувшись, явно пытаясь сказать, что всё хорошо, чему я абсолютно не верила.

- Всем приятного аппетита!

Новая широкая улыбка Ричарда цвела, словно райский сад, когда тарелки стояли перед нами, а официанты поспешно удалились.

Мы с Софи пробормотали что-то в ответ, по инерции взяв в руки столовые приборы, однако аппетита не было совсем, даже если передо мной в тарелке лежало идеально приготовленное мясо, а я не ела с самого утра…спазмы от желания и волнения так скрутили живот, что в него едва ли смогли поместиться пара глотков воды. Видимо так же дело обстояло и с Софи, поскольку подружка лишь делала вид, что старается кушать.

- Вы просто неисправимы!

Приглушенно рассмеялся Ричард, рассматривая нас какое-то время, и в его глазах полыхал ураган соблазна, который выплескивался красивым тембром голоса:

- Я вижу, вы не притронетесь к еде, пока не узнаете все подробности! А я не могу вкушать прекрасную пищу сидя в компании, но словно находясь в одиночестве! Сделаем так: я буду рассказывать, вы будете кушать! Генри, тебя это тоже касается!

Я едва сдержала усмешку, сделав вид, что снова пью.

Снова Ричард был верен себе – он не просил, не предлагал, он просто сказал, как будет и точка.

Не знаю, как собиралась противостоять ему Софи! Но меня только радовала мысль, что Ричард сможет убедить подружку сотрудничать с ним, чего бы ему это не стоило.

Ричард был стратегом.

Он был деспотичен и хитер, он был до невозможности сексуален, и я бы сделала ставку на него в этом противостоянии.

Взяв в руку бокал с вином, Ричард откинулся на спинку стула, на секунду нахмурившись, словно собираясь с мыслями, прежде чем его красивый глубокий голос зазвучал:

- Я немного рассказывал Кэтрин о нашей семье, но начну с самого начала, чтобы София была в курсе так же…

Я смущенно покосилась на подругу, которая не подала даже виду, что знает о том, что рассказывал Ричард в тот момент, когда я открыла для себя другого мужчину, не доктора Ричардсона, а именно Ричарда.

- Наша семья относится к потомственным врачам. Наш дед был врачом, наш отец был врачом, и мы с Генри были вынуждены продолжить эту традицию. Наш папа… - Ричард отпил вина, словно пытаясь утопить в нем ту боль, которая плескалась в его глазах при воспоминании о самом дорогом человеке, которого не стало, - …Он искренне верил, что призвание спасать жизни передавалось с кровью наших предков к нам. Он мечтал построить империю Ричардсон. Мечтал, что дело всей его жизни продолжим мы с Генри, преумножим его и станем врачами и людьми, которыми он будет гордиться.

Я покосилась на Генри, который по-прежнему не поднимал своих синих глаз, где бушевал океан, но теперь его длинные пальцы не рисовали узоров на подлокотнике, вцепившись в него мертвой хваткой.

Я видела, как подрагивали мышцы на его груди, словно ему было больно. Больно и неприятно вспоминать об этом. И теперь я понимала, отчего Генри был в этот вечер таким замкнутым и скованным – он знал, о чем пойдет речь и боролся со своими чувствами.

Я смотрела в опущенные глаза сквозь пелену его ресниц, желая поддержать, но он не поднимал головы, словно ушел в себя.