Голод. Последний вампир

 В глазах Мириам застыл неприкрытый страх. Она протянула к Саре руки, сжимая и разжимая ладони, как ребенок, ищущий помощи.

 — Сара, ну скорей же!

 Сара двигалась как во сне. Тяжесть давила на каждый миллиметр тела, безумно хотелось спать. Глаза машинально выхватывали отдельные детали: вон там качаются маргаритки, тянут головки к солнцу циннии, вон львиный зев и еще какие-то другие — множество других — экзотических цветов. Она заметила пчелу на анютиных глазках, словно запорошенную золотой пыльцой. Где-то за спиной неожиданно раздался сильный треск, будто медведь ломился сквозь кусты.

 Мириам, обхватив ее руками, с грохотом захлопнула двери. Ударом запястья она защелкнула задвижку, быстро задернула занавески. Открыв ящичек на кофейном столике, она стала нажимать на кнопки. Зажглись красные огоньки — охранная сигнализация.

 Несмотря на весь этот кошмар, Сару все равно клонило в сон. Сказывалась бессонная ночь, даже кофе не помог.

 Она позволила Мириам обнять себя, зачарованно глядя на то, как меняется ее лицо. Мириам умела держать себя в руках: от недавнего страха не осталось и следа.

 — Вы его видели?

 — Кого?

 Мириам отвела взгляд в сторону, мгновенно заговорив о другом.

 — Мои розы были лучшими в мире. Можете вы это понять? Вы разбираетесь в розах?

 — Мне так жаль, Мириам. Они, наверное, были красивыми. — Ей хотелось успокоить эту женщину... и еще ей хотелось сесть. Она действительно очень устала.

 — В этом языке нет слов, чтоб описать их. Они были — атоепае.Это латынь. В этом слове заключена щемящая сердце боль при виде красоты мира. Вергилий использовал его, описывая, как Эней прощался с Илионом. Он видел его в последний раз. Так и эти цветы — последнее видение, щемящая красота радуги.

 — Я понимаю... — Сара немного знала латынь, в пределах своей профессии. — Почему бы нам не присесть? Я немного не в себе, — и, улыбнувшись, добавила: — Слишком много всего было. — Она коснулась плеча Мириам — и удивленно отдернула руку, Кожа была твердой, как камень. Искусственная рука? Нет, вряд ли...

 — Выпейте еще кофе, — посоветовала Мириам. — Он на кухне.

 Сара предпочла бы, чтобы Мириам сходила сама, но ей очень хотелось кофе, и, устало вздохнув, она вышла из комнаты. Пройдя столовую — вид у нее был какой-то запустелый, словно ею никогда не пользовались, — она оказалась на кухне. Не удивительно, что столовая имела такой вид: кухня блистала чистотой — и пустотой. В этом доме никто никогда не ел. Сара проверила пару шкафчиков — они были совершенно пустыми. Печь — старая, но идеально чистая. Единственный «мусор» располагался на буфетном столике — открытая полуфунтовая пачка кофе в зернах, кофемолка и кофейник с остывающим напитком.

 Это место едва ли можно было назвать домашним очагом...

 Внезапно какая-то тень мелькнула за оконными занавесками. Мелькнула и пропала, чтобы спустя мгновение появиться перед дверью, четко выделяясь на белом ситце, закрывавшем стекло. Послышался шепот, но Сара была слишком перепугана, чтобы ответить. Когда же зашевелилась ручка, голос вернулся к ней и она закричала.

 Мириам в мгновение ока оказалась рядом.

 — Заперто! — крикнула она. — Заперто и поставлено на охрану!

 Тень исчезла.

 Саре захотелось как можно скорее выбраться отсюда. Но не могла же она просто так бросить эту женщину!

 — Вызовите полицию, — сказала она. Язык у нее заплетался, хотя, несмотря на очевидную опасность, чувствовала она себя до странности спокойно.

 — Нет! — Мириам схватила ее за плечи и встряхнула так, что зубы у Сары клацнули.

 Помни, она не человек. Не человек!Что бы здесь ни происходило, это может быть совсем не тем, чем кажется на первый взгляд. Нельзя забывать об этом. И — о Господи! — нельзя засыпать! Что с ней такое происходит?

 — Мне... я сожалею, — сказала Мириам. Она отыскала в ящике стола бумажные носовые платки и высморкалась. — Пойдемте отсюда. Он не будет нас больше беспокоить.

 Она провела Сару в библиотеку, где было немного темнее, чем в других комнатах.

 — История, — произнесла Мириам, махнув рукой на бесчисленные полки с книгами. — Что думаете вы об истории?

 Сара не в состоянии была отвечать на сложные вопросы. Она так устала, что любой звук воспринимался ею с удивительной отчетливостью. Она услышала далекий гудок автомобиля. Глаза скользили по комнате — древние тома, шкафчики с застекленными дверцами, за которыми виднелись сваленные в кучу свитки... Как темно здесь! Эта комната не вызывала приятных ассоциаций. Более того, она казалась просто ужасной — из-за запаха плесени, из-за этих черных старых книг. Сара тряхнула головой. Надо выбираться отсюда.

 — Нам бы хотелось, чтобы вы вернулись в клинику.

 Мириам смотрела на нее чуть ли не смущенно.

 — Почему я должна возвращаться? Чтоб меня показывали как диковинку?

 — Чтобы мы смогли облегчить ваши страдания. Мириам, подойдя к ней, взяла ее за руки. Вблизи эта женщина казалась еще выше. Саре отчаянно хотелось вырваться, отступить, но она и шага не могла сделать — она слишком устала.

 Речь Мириам была размеренной, глаза внимательно смотрели на Сару.