Голод. Последний вампир

— Архив при префектуре полиции, — ответил Сэм. — Но там будут вперемежку обычные убийства и пропавшие без вести.

— И что это означает?

— А то, что придется читать описания всех преступлений, чтобы выяснить, не началось ли все с исчезновения человека. Ты читаешь по-французски?

— Я читаю по-французски, — вставил Чарли.

— Сэм, а когда в этой стране пропавшего без вести считают мертвым? — поинтересовалась Бекки. — Если, разумеется, речь не идет о замаскированном преступлении.

— Через девять лет.

— А эти дела хранятся отдельно?

— По правде говоря, не знаю. Спросим у французов.

— Дерьмо, — тщательно выговорила Бекки.

— А что, если нам сказать им, что эти данные нужны для исторического исследования, — предложил Пол. — Бекки сойдет за студентку из Гарварда. У нее влиятельный папаша, поэтому в посольство обратились с просьбой помочь ей собрать материал для диплома.

— Это сработает, — согласился Сэм. — Через неделю я смогу посадить ее в архив.

— Завтра, Сэм, не откладывая.

— Не забывай о бюрократии, парень. Это Франция.

— Постарайся, Сэм.

— Архив хотя бы компьютеризирован? — уточнила Бекки.

— Ты будешь искать везде: и в лучших базах данных, каких ты еще и не видывала, и в толстых пыльных черных книгах, тяжеленных, килограммов по двадцать.

В результате договорились встретиться на следующий день в полдень на рю дю Соммерар, в баре под названием «Храбрый кролик». К тому времени Сэм будет точно знать, как во Франции обстоят дела с архивами. Оттуда они направятся в префектуру, которая находится совсем рядом, и будут действовать по ситуации.

Как только совместное обсуждение плана закончилось, Чарли и Бекки начали искать в путеводителе по Парижу какой-нибудь ресторан, где можно было бы пообедать. Пол молча наблюдал за ними, его опять охватило то ужасное чувство отчаяния, которое не раз овладевало им с той минуты, как он увидел карикатурные останки бедняги Киена Наравата.

Какое-то время сознание того, что вампиры на самом деле существуют, безмерно его угнетало. Было что-то жуткое в открытии, что ты вовсе не являешься вершиной эволюции, — все равно что обнаружить у себя смертельную болезнь. Тогда теряешь почву под ногами, эта мысль проникает в твои сны... разрушает твой мозг подобно раковой опухоли.

— Дядюшка Пол, — заговорила Бекки, — раз на сегодня больше дел не осталось, можно мы с Чарли отведем вас в какую-нибудь дешевенькую забегаловку, где отведаем все вместе лукового супа и вина?

Это была последняя капля в чаше, грозившей переполниться с тех пор, как он потерял след вампирши. Пол окинул взглядом своих агентов — двух юнцов, загордившихся слишком большим количеством легких побед.

— Вы думаете, мы уже победили? И поэтому можно с самодовольным видом возиться с какой-то дурацкой игрушкой... — Он вырвал машинку для сигарет из рук Чарли, а тот, взведенный как пружина, с выработанной тренировками мгновенной реакцией, едва сумел остановить занесенный кулак.

Пол смотрел ему прямо в глаза.

— Только попробуй, — сказал он, улыбаясь с наигранной беспечностью, — и я вышибу из тебя дух вон.

— Пол!

— Что касается тебя... — Он схватил сумочку Бекки, стоявшую на полу возле стула, и поднес к настольной лампе. — А это, черт бы тебя побрал, _из_чего_сделано? — Ответ он и сам знал. У всех его агентов имелись подобные вещицы — сумочки, бумажники, пояса, Бог знает что еще. Шкура вампира намного тоньше телячьей... наверное, даже и человечьей, если на то пошло.

Он высыпал содержимое сумочки на стол и запихнул проклятую вещь в корзину для мусора.

— Стоит им увидеть эту шкуру, и они могут сделать с тобой все, что угодно.

— А знаете ли, я как-то не планировала брать ее с собой на задание, отправляясь в очередное мерзкое логово. На это у меня ума хватит.

— Вы что, не понимаете? До сих пор? — Он переводил взгляд с одного удивленного лица на другое. — Нет. Вижу, не понимаете. Так что слушайте, дети, и слушайте внимательно. Кое-что поменялось. Радикально поменялось. До сих пор мы имели дело с очень дряхлыми и малоподвижными тварями, и все нам давалось легко, словно мы давили больших жуков. Появлялись всегда неожиданно, помните? Если те и сопротивлялись, то только для виду — скрежетали зубами, шипели. Было весело! Во всяком случае, должно было быть. Профессионалы, мать вашу! Не профессионалы мы, а обычные засранцы.

— Только не я, — возразил Чарли. Лицо его пылало, глаза сузились — парня не обучали сносить оскорбления, и он их не сносил.

— Ax не ты, мальчуган! Невинное дитя. Позволь-ка взглянуть на твой бумажник.

— Какого черта?

— Дай сюда свой дурацкий бумажник!

Чарли повиновался, пробурчав:

— Они используют человеческую кожу.

Пол опустошил бумажник и швырнул его туда же, куда и сумочку.

— Пояса, туфли, еще что-нибудь?

— Это дорогая вещь!

— Если только они увидят у вас эти вещи, то сразу поймут, кто вы такие.

— Они не увидят.