Голод. Одержимые

Ноги уже не держали, я желала кончить. Думала о Макаре, представляла его руки на себе и жаждала кончать с шумным заполошным дыханием, со слезами на глазах.

Он думает обо мне. Наверняка натирает ствол, воображая, как я полирую его ручками, язычком, как обтягиваю губами.

Как глубоко сосу. Сильно.

Моя рука уже между ног, и я прикусываю губу. Хочу его сюда. Хочу, чтобы его желание грубым толчком пронзило меня. Заставило дрожать в сильных, увитых венами руках.

Тело прошиб ток. Я затряслась, продолжая остервенело тереть себя пальчиками, щёлкать клитор всё чаще, пока с губ не слетел сиплый стон и я просто не покосилась и не угодила на пол. Просунула пальчики глубоко внутрь, сразу три, ощущая одуряющую наполненность. Но и этого было мало. Член Макара больше. Он заполняет всё внутри, растягивает и густым басом шепчет: «Терпи, Малыш, я почти внутри».

Вынимаю пальцы и беру в рот, слизываю влагу, представляя, как он целует меня, после того как сделал языком приятно.

Выйдя из душа, ощущая окрыление, я с улыбкой приблизилась к своей комнате.

И тут же оцепенела.

За ней раздавались оглушающие крики. Из соседних комнат высунулись несколько мордашек, но я строго зыркнула на них, перевела дыхание и толкнула дверь. «Приехали», — подумала я, окунаясь в какофонию женских голосов.

— Ты нарочно! Ты знала, что я его люблю, и все равно сходила и трахнула его! Какая ты после этого подруга.

Я ошеломленно посмотрела на Веронику, волосы которой походили на птичье гнездо, а по её телу словно прошелся каток. Она держала изодранную лямку. Нетрудно было сообразить, кого, собственно, она трахнула.

— Ты можешь страдать издалека, — не оправдывалась, просто объясняла она дрожащей, как лист на ветру, Даше, — сколько угодно. Если он один, почему бы не трахнуть крутого парня?

— Но почему его! Почему ты! Тебе мужиков мало?! Ты же как течная сука готова накинуться на любого, — горланила Даша сквозь слезы. — Что у тебя между ног? Шило?

— А у тебя между ног заросло!

— У меня там вообще никого не было.

— И не будет! Ты жирная сука, думаешь, хоть кто-то тебя полюбит такой?!

Я бросила взгляд на Пашу, который уже закрывал уши от крика. Надо было что-то делать.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Я резко перегородила путь Даше, которая сделала шаг в сторону Ники, тут же подскочил Паша.

— Девочки, — начала я и тут же услышала крик Даши прямо в ухо:

— А на шлюхах как ты, никто не женится. Такими темпами, тебе можно идти работать в притон Черкашина. Даже обучаешься через пи*ду свою! Так и останешься одна. Потому что меня у тебя больше нет! Поняла?! Вася выйдет замуж за Макара! Паша уедет гастролировать по городам России. А ты будешь прозябать в нищете, пока не сколешься или какой-нибудь из твоих хахалей тебя не вы*бет до смерти! Сука!

Даша оттолкнула меня и выбежала из комнаты, прихватив сумку и ботинки. Я, помня о мокрой голове, живо прихватила шарф.

— Зачем? — спросила я на выходе Нику, уже снимавшую порванную вещь. — Зачем ты это сделала?

— Я была с другом Марка, он просто к нам пристроился. Мне понравилось. Член у него как дубина и долбит как поршень.

— И он… — не верю, что все так, как она болтает. — Встречается с тобой?

— Трахает, — уточнил Паша и прихватил свою кепку. — Знаешь, Ник. Ты вроде девка нормальная, но иногда ведешь себя как последняя тварь.

— Ну и валите к своей толстухе. А я к Миле перееду. Она давно меня зовёт.

— Будете клиентов делить? — усмехаюсь я, и уже выхожу, как слышу вслед.

— Не надо меня судить! Ты такая же шлюха, как и я, только пока клиента не сменила.

Я сглатываю обиду и, не оборачиваясь, иду за Пашей, который уже побежал догонять подругу.

Шлюха ли я? Денег я у Макара никогда не просила. Но факт в том, что он меня обеспечивал. Дарил одежду, которую я не надевала, купил машину и квартиру, что я не приняла.

Шлюха ли я? Нет. Окажись Макар без денег и власти, я, не оглядываясь, пойду за ним. К бедности мне не привыкать, а вот без него существовать все сложнее.

Глава 14

Дашу мы нашли возле фонтана, что не работал уже несколько лет. Вокруг него всегда тусовалась на скамейках, попивала пиво молодёжь. Она сидела на бортике, ногами к внутрь и, очевидно, пыталась заполнить чашу своими слезами.

— Не реви, — пыталась я изобразить Карлсона, и уселась рядом, краем глаза заметив за спиной знакомую машину. Он даже ночью продолжает меня контролировать. Приятно…

— Не реву.

— Она сука, — подмечает Паша.

— Я была уверена, что это не коснется меня.

— Так может и хорошо, что коснулась, — пихнула я ее. — Может быть, пора утереть ей нос?

— Своим жиром? Вы видели ее фигуру. Мне до такого целый год на рисе сидеть.

— А вот неужели твой Марк не стоит этого? Неужели ты не хочешь ощутить на себе его влечение, закружить ему голову на столько, что у него на других даже не встанет, — шепчу я ей змеем искусителем, вспоминания Макара и его жадное ко мне желание. — Разве тебе не хочется, чтобы твой Марк испытывал по тебе настоящий голод.

— Так бывает? — облизала она пересохшие губы и сжала руки между пухлыми бёдрами.