Голод львят

Он с жадностью выпил крепкое и темное вино. Его глаза искрились весельем. Чему он так радовался? Тому, что вышел вместе с женой, или что так легко ее убедил, или что ужинает в кредит? Франсуаза не могла забыть о ребенке. Ее смятение вырастало до угрызений совести. Словно она помогала Александру оттолкнуть сына, словно она была виновна в такой же мере, как и он. Он заметил, что она загрустила, и заставил выпить вина. Франсуаза подняла стакан и поднесла к губам. От пальцев все еще пахло скипидаром — вкус вина был испорчен. Зачем она перекрасила комнату? Не будет уже для нее счастья в этих желтых стенах, так же как не было бы в синих или зеленых. Жоржетта принесла артишоки. Лепестки у них были жесткие, уже почерневшие по краям. Александр закурил сигарету. Франсуаза вдыхала ноздрями едкий запах дыма. Завтра они приглашены на ужин к отцу. Послезавтра — к матери. Этой небольшой экономией не стоило пренебрегать в конце месяца. Какая-то девушка прошла между столиками: красивая, высокая, белокожая брюнетка. Она двигалась в направлении к туалету. Александр проводил ее взглядом.

II

Движение на автомагистрали было не слишком оживленным. Кароль вела машину быстро, не отводя глаз от той части дороги, которую выхватывал из сумерек свет ее фар. Рядом с ней, полузакрыв глаза, курила Олимпия. Тихо звучало радио.

— Эта малышка Валерия очаровательна, — сказала Олимпия.

— Совершенно очаровательна, — согласилась Кароль.

— Особенно мне нравится у нее нос. Он восхитителен. Совершеннейший Фрагонар!

— Да.

— Жан-Марк давно с ней знаком?

— Думаю, год…

— Смешной он, Жан-Марк! Изображает полное безразличие, а сам, я уверена, по уши влюблен!

— Может быть, — негромко произнесла Кароль. — У него никогда не узнаешь!

Усилие, которое она над собой совершала, чтобы казаться естественной, напрягало ее нервы. Не нарочно ли Олимпия говорила ей о Жан-Марке? Нет, к чему приписывать этой симпатичной идиотке лукавство, на которое она не способна. Кароль затормозила, остановилась перед стеклянной кабиной поста сбора дорожной пошлины, протянула два франка, взяла талон и поехала дальше, плохо переведя скорость — переключатель отозвался со скрипом. Ничего не скажешь, ценная была мысль отвезти свою подругу Олимпию в Бромей! Она рассчитывала провести там вторую половину дня, чтобы немного расслабиться. Но, приехав в «Феродьер» к четырем часам, наткнулась на Жан-Марка с Валерией, расположившихся в саду под цветущей грушей. У них было такое удивление на лицах при виде ее. Нет сомнения, прежде чем нежиться на траве, они занимались любовью. Она сразу почувствовала атмосферу плотского соучастия, витавшую вокруг них. Из-за Олимпии пришлось разыгрывать комедию учтивости. Пили вчетвером чай. Жан-Марк был напряжен, молчалив, но Валерия излучала вызывающую непринужденность. Она явно была очень горда тем, что ее застали с Жан-Марком, и никаких сомнений относительно характера их отношений не возникало. Приехали они сюда на машине Валерии, маленьком «остине-купере» зеленого бутылочного цвета, и должны были одновременно возвращаться в Париж. Кароль опередила их.

Уже несколько минут она чувствовала, что ее преследуют. Огни приближавшегося автомобиля отражались у нее в зеркале заднего обзора. Сигнал фарами. Два сигнала фарами. Она изменила положение зеркала, чтобы не слепило глаза. С первого же взгляда ей показалось, что она узнает «остин-купер». Вероятно, за рулем был Жан-Марк. Он догнал ее. Вскоре они ехали рядом, бок о бок. Да, это действительно был он! Она заметила слева от себя два молодых профиля, совмещенных один с другим, как на медали. Улыбающаяся Валерия помахала рукой. Кароль помахала ей в ответ. Жан-Марк поехал быстрее. Она тоже, смеясь, нажала на газ и догнала их. Два автомобиля соревновались между собой в скорости. Встречный поток воздуха свистел между двумя параллельными траекториями. Малейшее отклонение, и произойдет столкновение. Кароль вдруг ощутила глубоко внутри неистовое желание. Олимпия украдкой бросила на нее беспокойный взгляд.

— Не трусь, это малолитражки, — сказала Кароль.