Голод

Однако пожар разрастался, огонь бежал по земле, прыгал от куста к кусту. Вскоре пламя, точно бросая Тамсен вызов, встало перед нею сплошной стеной. Из лагеря к ней со всех ног, дюжинами бежали спутники, но огонь набирал силу быстрее, чем его успевали гасить.

Одни, явившиеся с лопатами, начали забрасывать пламя песком. Другие, с ведрами, образовали цепочку и принялись заливать огонь бурой от ила водой.

И все же пожар опережал их.

Сэмюэл Шумейкер, утирая ладонью лоб, огляделся вокруг.

– Не выстоим. Надо запрячь волов и отодвинуть вон те фургоны.

Вокруг ожесточенно заспорили. Удастся ли согнать волов вовремя? Испугавшиеся огня, волы и коровы уже начали разбегаться. Не лучше ли самим, волоком оттащить? Хотя… похоже, напрасный труд.

Кто-то на все корки честил семьи, оставшиеся у костров, думая, что пожар до них не доберется.

– И пусть горят, – буркнул Бейлис Уильямс. На щеках его чернели мазки копоти. – Если уж дальше своего носа ничего не видят…

Тамсен в изумлении подняла брови. Где же его обычное добродушие?

Однако ей еще предстояло предупредить остальных о подстерегающей их опасности – опасности куда страшнее разбушевавшегося пожара.

– На меня напали! – откашлявшись, прокричала она. – С этого и начался пожар. Какие-то люди, появившись неизвестно откуда, бросились на дочерей!

Спор разом стих.

– Что за люди? – сощурившись, спросил Грейвс. – Белые или индейцы?

– Похоже, белые.

Только не люди. Не совсем люди. Как же все объяснить, не сыграв на руку тем, кто желал бы ее опорочить?

Гулкий, утробный хохот Кезеберга загремел, будто железо о кость.

– Кроме нас, белых людей поблизости нет, – сказал он.

Сбежавшиеся на пожар зароптали. В горле Тамсен саднило от едкого дыма и крика, мысли путались, сколько ни растирай лоб ладонью. Как ни противно было сомневаться в самой себе, ее одолел новый внезапный приступ головокружения. Может, все это ей только почудилось под действием ивовой коры? Да, голова Тамсен почти все время оставалась ясной, однако порой она задавалась вопросом, не взяла ли верх, затмив все остальное, та самая, странная, измученная, извращенная часть ее «я»?

Между тем все вокруг таращились на нее, и ни в одном из взглядов Тамсен не видела ни капли сочувствия.

– Странно, однако: когда бы дела ни обернулись бедой, вы всякий раз в самой гуще событий, – громко сказал Кезеберг. – Похоже, вам, миссис Доннер, по нраву быть на виду.

Переменившийся ветер понес дым прочь, и как только пелена дыма рассеялась, весь лагерь словно бы на глазах исчез, растворился во тьме.

Лоб Тамсен покрылся холодной испариной.

Однако видение столь же внезапно померкло.

Окинув взглядом собравшихся вокруг, Тамсен поняла: пусть даже все, что она видела, – вовсе не игра воображения, остальных в этом не убедить. Ей попросту не поверят.

Вдобавок, какая разница? Если увиденное ей не почудилось, они уже все равно что мертвы. Сомнений в этом крепко засевшие в памяти взгляды звероподобных людей не оставляли.

– Пожара нам не остановить, – сказал Эдди, повернувшись спиной к огню. – Нужно фургоны откатывать. Больше рассчитывать не на что.

Толпа вмиг обернулась сущим пандемониумом. Жены заспорили с мужьями, кое-кто, побросав лопаты да ведра, рванулся к фургонам, другие же принялись хватать соседей за рукава, уговаривая их остаться.

– Похоже, нынче каждый сам за себя, – буркнул Франклин Грейвс, пробежавший мимо Тамсен, едва не сбив ее с ног.

Вновь содрогнувшись от ужаса, Тамсен поняла: он прав.

Глава двадцать третья

В пещере Эдвин Брайант наткнулся на труп.

Мертвых тел, человеческих или звериных, ему во время долгих блужданий в глуши еще не встречалось, если не считать костей, пролежавших в старательском лагере невесть сколько лет.

Как это ни смешно, находка казалась признаком жизни – нормальной, обыденной жизни. Когда долго идешь через лес, хоть одна полуразложившаяся туша зверя попадется на глаза обязательно. Тучи мух, тошнотворно-сладкая вонь падали – без этого в диких дебрях никак. Однако, миновав форт Бриджера, Брайант ничего подобного не наблюдал. Абсолютно. Ни разу.

Пещеру ту он нашел случайно, во время внезапной грозы – гроза и подвигла его к поискам укрытия. Пещера оказалась совсем небольшой; примерно таких же поблизости, в крутом каменистом склоне холма, имелось около полудюжины, вот только влезть туда… Ослабший, Брайант готов был сдаться, оставить затею с подъемом наверх и укрыться, где получится. Однако, если мифы о полулюдях-полуволках, о хворях, превращающих заболевших в вампиров, и о ходячих мертвецах всех мастей его не пугали, то гроз Брайант терпеть не мог с детства. Потому и сумел, цепляясь за скальные выступы, едва-едва, хотя подъем был не так уж тяжел, переводя дух, взобраться к ближайшей пещере и шмыгнуть внутрь.

С собой он прихватил охапку полыни, чтоб развести огонь, и в поисках подходящего места для костра обнаружил тело. Мужчина, лет тридцати пяти, хотя о возрасте (истлело тело порядком) судить было трудно. По всем приметам, индеец, скорее всего – уашо, учитывая, где обнаружен… если, конечно, Брайант не ошибался в предположениях на сей счет.