Голод

Осознание того, что он не одинок в своих страхах, заставило Максима взять себя в руки. Он спустился к любимой и обнял ее за плечи.

— Что случилось?

— Не знаю. Отец куда-то ушел. Он почти не разговаривает со мной после смерти Пашки, — прошептала Юля и, всхлипнув, добавила. — Я ничего не знаю.

А потом уткнулась Максиму лицом в грудь и разрыдалась.

— Мне постоянно кажется, что вот-вот случится что-то ужасное, или уже случилось. Макс, я очень боюсь за тебя, за себя, за папу, за дядю Ваню, за всех. Скажи, что я глупая, трусливая девчонка, что ничего не понимаю, и все будет хорошо.

— Ты просто глупая, трусливая девчонка, — послушно повторил Макс, чувствуя, как удары молоточков в его голове становятся все слабее. — И ты вообще ничего не понимаешь.

А сам-то ты что-нибудь понимаешь? — передразнил язвительный голосок, который точно не принадлежал маленькому мальчику, любителю ненецких сказок.

«Заткнись!» — сказал ему Макс. Может, не сказал, а только подумал, потому что в этот самый момент на противоположном конце двора, где располагались медпункт, продовольственный склад, слесарная мастерская и лодочный ангар, в небо взметнулся столб ослепительно яркого багрово-красного пламени.

* * *

— Огонь! Там огонь! — испуганно вскрикнула Юля и еще теснее прижалась к Максу.

— Оставайся здесь! — приказал он ей, а сам ринулся в сторону разгорающегося пожара и мгновенно пропал из вида.

Девушка не успела ничего понять, а Максим уже исчез, растворился во тьме, как исчезает окутанная туманом охотничья лодка. Ни человек, ни зверь на такое не способны! Юля похолодела от ужаса, а потом бросилась за любимым в поглотившую его густую темноту.

В соседних домах захлопали двери — разбуженные ее криками люди тоже выбегали во двор. Многие держали в руках зажженные свечи или горящие факелы. Юле стало немного спокойнее. Но где же Максим? Не останавливаясь, девушка бежала вперед, пока жар не опалил ей лицо. Теперь Юля узнала охваченную пламенем постройку. Неужели? И сейчас же множество голосов подхватили ее немой вопрос:

— Продсклад горит! Спасайте еду!

Пожара на продскладе боялись все. После того, как по чьей-то неосторожности едва не сгорел лодочный ангар, начальник Заставы даже распорядился выставить здесь круглосуточный пост охраны. И вот самое ужасное, что только могло случиться, все-таки произошло. Самой Юле есть хотелось практически всегда, но она не помнила, чтобы когда-нибудь по-настоящему голодала. Наверное, ей просто повезло, но от пожилых людей она не раз слышала страшные рассказы про голодные зимы, когда обезумевшие от голода родители убивали собственных детей.

Юля в панике заметалась возле объятого пламенем строения. Она уже готова была броситься в огонь, когда кто-то крепко схватил ее за руку.

— Куда лезешь? Сгоришь!

Юля узнала голос Катерины. Сама она так запыхалась, что не могла произнести ни слова. Не отпуская ее руки, Катерина оттащила девушку от огня к толпе людей, среди которых распоряжался Карп. Начальник Заставы, видимо, только что поднялся с постели — его волосы были растрепаны, лицо помято, но голос звучал требовательно и жестко.

— …в цепочку и передавайте воду! — услышала Юля его последние слова.

Дядя Карп тоже обратил на нее внимание:

— Ведра есть?

— Есть, — девушка поспешно кивнула. — Я сейчас принесу.

Ощущение собственной необходимости мгновенно вытеснило из ее души растерянность и страх. Юля вырвала руку из ладони Катерины и бросилась к своему дому. Там, в углу, за входной дверью, хранились два ведра: настоящее железное и кожаное, сшитое из моржовой шкуры.

«Где же Макс?!» Тревога о нем никак не давала покоя, и всякий раз, когда Юля задавала себе этот вопрос, в голову приходил только один ответ: внутри горящего склада!

Споткнувшись на ступеньках, она вбежала в дом. Ведра! Одно, железное, стояло там, где и должно быть: в углу, за дверью. Второе почему-то оказалось под кроватью, хотя Юля, хоть убей, не помнила, как оно туда попало. Дотянуться до ведра мешал засунутый под кровать отцовский вещевой мешок. Юля отпихнула его в сторону, но от слишком резкого толчка часть вещей высыпалась из мешка на пол, и среди них — подаренные Максу охотничьи рукавицы. Увидев их, Юля в первый миг обиделась на Максима за то, что он отдал ее подарок отцу, но тут же урезонила себя: мало ли что могло случиться на охоте? А потом и вовсе забыла про свою обиду, заметив на одной из рукавиц свежие пятна засохшей крови. Конечно, это была чужая кровь, ведь никто, кроме бедного Пашки, на охоте не пострадал, но… что-то нехорошее было в этих пятнах, какая-то зловещая и опасная тайна. Несколько секунд Юля не решалась прикоснуться с испачканной кровью рукавице, потом все же пересилила себя, засунула все рассыпавшиеся вещи вместе с рукавицами обратно в мешок, схватила оба ведра и, твердо пообещав себе расспросить отца о появлении пятен крови на своем подарке, выбежала за дверь.