Голем в оковах

Голем огляделся. Он стоял на довольно узкой полоске суши, пролегавшей между рвом и стенами замка. Достаточно было одного взгляда на стены, отвесные, сложенные из камня, полированного до такой степени, что Гранди видел собственное отражение, чтобы понять — вскарабкаться наверх не удастся. Что ж, надо просто отправиться по берегу вдоль стены, — рано или поздно наткнешься на какой-нибудь вход.

Гранди так и поступил и вскоре наткнулся на большого зверя — единорога, причем весьма необычного. Эти редкие благородные создания отличаются красотой, соразмерностью пропорций и исключительной чистоплотностью.

Экземпляр, преградивший дорогу голему, был нескладен и несуразен с виду. Грива его сбилась колтуном, рог покрывали шишковатые наросты. Вдобавок ко всему он беспрерывно хлопал огромными ушами.

— Привет, рог покоробленный, — промолвил Гранди со своей обычной учтивостью. — Почему бы тебе чуток не почистить гриву?

— Некогда! — фыркнул единорог, вздымая передним копытом песок. — Только тем и занят, что очищаю берег от всяких паршивых недомерков. Голему не стоило большого труда сообразить, что перед ним второе препятствие. Но на всякий случай он сказал:

— Послушай, как насчет того, чтобы ты пропустил меня в замок?

— А как насчет того, чтобы я искупал тебя во рву?

Гранди сделал вид, будто пытается проскочить у единорога под брюхом, но тот угрожающе склонил рог. Прошмыгнуть мимо на узком берегу не было ни малейшей возможности. Зверя для того здесь и поставили, чтобы никого не пускать.

Голем отступил и задумался — как же обойти этого хлопоуха? А что, если повернуть и пойти в другую сторону? К воротам можно подойти и слева, и справа, а эта скотина вряд ли сообразит, что ее провели.

Гранди зашагал в противоположном направлении. Единорог, как и ожидалось, остался на месте.

Однако пройдя три четверти пути, голем опять наткнулся на своего хлопоухого знакомого. Скотина оказалась не такой уж тупой. Вместо того чтобы гоняться за Гранди вокруг замка, единорог просто попятился, добрался до широкого участка береговой полосы, развернулся и вновь преградил голему дорогу.

Ну ладно, решил голем, не так, так эдак, а я тебя пройму. Зная по опыту, что всякий, вышедший из себя, неизбежно совершает промашки, Гранди решил довести единорога до бешенства. Что-что, а дразниться голем умел.

— Эй, гнилое копыто, — крикнул он, — тебя часом не для того выставили наружу, чтобы весь замок не провонял?

— Именно для того и выставили, чтобы в замке не воняло такими, как ты, — ответил единорог. Хм… Такого отпора Гранди не ожидал, однако все же предпринял новую попытку:

— А где ты такой рог отхватил, ушастик?

Ни одно уважающее себя существо не станет таскать на лбу такой суковатый дрын.

— А откуда ты сам взялся, клякса несчастная? Ни одно уважающее себя существо не может иметь такой рост. Тебя небось вырастили, а потом пересушили, вот ты и усел.

— Слушай, ты, кудлатая грива, — вскипел Гранди, — я голем, и рост у меня как раз такой, какой и полагается иметь голему!

— Сомневаюсь, — невозмутимо отозвался единорог, — потому как рот у тебя явно не по росту.

Гранди вытянулся, готовясь изрыгнуть новое оскорбление… и сник. Он понял — единорог не только не вышел из себя, но и явно одолевает его в словесном поединке. Следовало сменить тактику. Может, попробовать подкуп?

— Слушай, чего бы тебе больше всего хотелось?

— Отделаться от докучливого голема, чтобы можно было вздремнуть.

Гранди очень хотелось ответить надлежащим образом, но на сей раз он сдержался:

— А кроме того?

Единорог призадумался:

— Ну, по правде сказать, я бы не прочь перекусить. А то торчишь день деньской на песке, сторожишь замок от всяких дуралеев, а они лезут и лезут. Позавтракать некогда.

Это несколько обнадеживало, хотя Гранди не знал, где раздобыть угощение для единорога.

— Пусти меня в замок, и я непременно вынесу тебе охапку сена или что-нибудь в этом роде.

— Если я пущу тебя в замок, меня так угостят розгами, что сена уже не захочется.

— Ну а если я угощу тебя чем-нибудь, не входя внутрь?

— Было бы славно. Только на этом берегу не растет ничего съедобного.

Гранди почесал в затылке. Противоположный берег покрывала густая, сочная трава, но что толку? Единорога туда не переправишь, а сам Гранди на своей ракушке мог привезти за раз совсем немного, разве что на зубок единорогу.

И тут он вспомнил о кустах хлопчатника:

— Надо думать, единороги не любят хлопка?

— Терпеть не могут, — буркнул единорог, и его рот наполнился слюной.

Ага, смекнул Гранди, эта штуковина скотине явно по вкусу. Вообще-то единороги больше всего любят рогалики, но этакому хлопоуху наверняка должен нравиться хлопковый пух.

Решение созрело.

— Эй, — крикнул Гранди через ров, обращаясь к ближайшему, самому высокому кусту, — ты что за трава?

— Трава?! — возмутился куст. — Я — трава? Да я самый хлопучий в округе хлопковый куст. Знаменитый Топ-Хлоп. Обо мне всякий слыхал.

— Хвастать все могут, — пренебрежительно бросил Гранди, — а вот хлопнуть как следует тебе наверняка слабо.

— Мне слабо… — Хлопушки на кусте налились гневом.