Голем в оковах

— Пойду поищу, — заявил Гранди.

— А если сюда опять заявится никельпед?

— Топчи! — отрезал Гранди и направился к выходу из пещеры.

Девушка промолчала. Голему не хотелось огорчать ее, но он прекрасно понимал, что, если не разобраться с никельпедами, их ждет большая беда. Когда сюда сбегутся деньжатники из ближайшего кошелька, не говоря уже о банке, всех не перетопчешь.

Выбравшись из грота, голем обратился к перовому попавшемуся растению:

— Привет, шляпа зеленая! Ты, случаем, не знаешь, есть здесь поблизости свиньи-копилки?

К немалой его радости, растение ответило утвердительно:

— Шастает тут одна по берегу, ищет, чем бы перекусить.

— Где она? — Голем с трудом мог поверить в такую удачу.

Растение указало направление, и довольно скоро Гранди добрался до лежбища свиньи-копилки. Она походила на нормальное животное, только сделанное из чего-то вроде фаянса. К тому же на спине у нее имелась странная прорезь. Плоский кончик носа подозрительно напоминал какой-то деньгзнак.

— Ты живая? — осторожно поинтересовался голем, не будучи уверен в том, что сможет говорить с этой штуковиной.

— Живей тебя, дурака, — отозвалась копилка, звякнув чем-то внутри.

— А есть хочешь? — воодушевленно спросил Гранди.

— Еще бы! — ответила свинья. — Поди-ка добудь в наше время денежку.

— Пойдем со мной. Я покажу тебе место, куда соберется тьма никельпедов.

— Уже иду. — Свинья-копилка поднялась и засеменила следом за Гранди.

Вернувшись в грот, Гранди обнаружил, что Рапунцель пребывает в полном расстройстве. Она растоптала еще трех никельпедов и теперь рыдала.

— Лучше бы я никогда не покидала башню, — причитала она, утирая слезы пахнущим гвоздикой платочком.

Голем встревожился. Страшно подумать, что случилось бы, застань ее в таком состоянии морская ведьма и начни обрабатывать своей «сладостью».

— Спрячься рядом с подкроватным чудовищем и жди, — сказал Гранд и свинье. — Хватай только тех никельпедов, которые приблизятся, чтобы не спугнуть остальных. Сумеешь?

— Не беспокойся, я свое дело знаю, — звякнула копилка и спряталась под кровать.

Гранди вскарабкался по ножке и устроился на матрасе.

— Иди сюда, — позвал он Рапунцель. — Только сделайся маленькой.

Девушка уменьшилась, но хныкать не перестала.

— Эти никельпеды такие гадкие, — ныла она, — но давить их противно.

— Теперь все будет в порядке, — заверил «ее Гранди. — Я нашел свинью-копилку.

— О, как здорово! — воскликнула она, светлея лицом.

Рапунцель и радовалась, и огорчалась от всего сердца. Гранди не привык иметь дело с особами, обладающими столь переменчивым настроением, однако находил это довольно приятным. Девушка была искренней и непосредственной, как дитя.

Спустя некоторое время появился очередной никельпед. Грязный, как и все неотмытые деньжатники, он предпочитал сумрак, а потому поспешно нырнул под кровать. Что-то клацнуло, и снизу послышался мелодичный звон — дзинь!

Гранди свесился с кровати:

— Кто это там звенит?

— Я, — ответила свинья-копилка. — У нас, копилок, так принято.

Гранди пожал плечами, но возражать не стал.

В конце концов, у каждого в Ксанфе свои обычаи.

Прошло еще немного времени, и копилка прозвенела снова, на сей раз дважды — дзинь-дзинь!

— Денежки счет любят, — пояснила она в ответ на вопрос голема. Он позволил себе усомниться в том, что никельпеды действительно любят такого рода счет, однако промолчал.

— Дзинь-дзинь-дзинь! — доносилось из-под кровати. — Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!

Притерпеться к этому звяканью было не так уж трудно.

— Гранди, — произнесла Рапунцель через некоторое время, — там, в лодке, ты кое-что сделал.

Можно спросить тебя, почему?

— Ничего я особенного не делал, просто пытался доставить нас всех на берег.

— А вот и сделал, причем очень даже здорово.

Голем пожал плечами:

— Скажи, что ты имеешь в виду, и я попробую объяснить.

— Ты.., ты меня обнял.

— Правда? — удивился Гранди.

— Правда-правда. Я предложила тебе использовать в качестве посланника рыбу, а ты меня обнял. Почему?

Голем припомнил: так оно и было.

— Это.., от растерянности. Я действовал, не подумав. Прошу прощения.

— За что? Мне это понравилось.

Гранди задумался:

— Ты предложила очень хороший выход.

Я.., ну, просто таким образом я хотел сказать спасибо.

— Так почему же ты не сказал спасибо?

Гранди в полном смущении пожал плечами:

— Я должен был.., боюсь.., э.., тогда мне показалось, что так проще.

— Матушка Сладость никогда меня не обнимала.

— Конечно. Ведь на самом деле она тебя не любила.

— Вот оно что! Значит, ты меня любишь?

— Я считаю, что ты красивее всех в Ксанфе.

— А я считаю, что ты не ответил на мой вопрос.

— Не знаю, что и ответить, — признался голем.

— Почему?

— Да потому, что ты прекрасная девушка, а я голем.

— Это значит, что я тебе не нравлюсь?

— Это значит, — с трудом вымолвил он, — что я не могу позволить себе любить тебя.

— Почему? Я не понимаю.