Голем. Книга первая

Что передовые, на этот момент, технологии производства кораблей строго охраняются на наглухо закрытом от посещений посторонними легендарном Арсенале — так назывался местный комплекс знаменитых на всю Европу верфей, где опытный плотник-кораблестроитель получал плату, превышающую доход какого-нибудь захудалого баронства на окраине Европы, я слышал. Но что корабли вообще не продаются? Это уже наглость! Зажрались эти венецианцы! Однако зафрахтовать оказалось тоже невозможно — все корабли были заказаны еще на ранних стадиях постройки. Опять дефицит, блин! И даже прозрачные намеки на нашу возможную благодарность действия не возымели — господин Сильво лишь молча разводил в ответ руками.

— Могу только посоветовать обратиться к хозяевам кораблей для паломников. Возможно, кто-то из них, за достойную цену, согласится изменить маршрут. Я дам вам рекомендации…

Следующие несколько дней прошли в бесплодных попытках найти подходящее судно. В порту постоянно присутствовали пять-шесть крупных кораблей, регулярно совершающих челночные рейсы в Святую Землю, но их хозяева даже слышать не хотели о найме. Каждый рейс туда-обратно (длительностью примерно в месяц-полтора) приносил им триста-четыреста марок прибыли. Отказаться же от проверенного и относительно безопасного маршрута, проложенного к Палестине между многочисленных средиземноморских островов, подконтрольных Венеции, где всегда можно было укрыться от непогоды и других невзгод в пользу перехода через открытое море до Александрии, вблизи враждебного арабского побережья они категорически не желали. Помыкавшись, отказались от надежды найти крупный корабль, способный взять на борт всех нас с лошадьми и телегами. Придется их продать и нанять судно поменьше, загрузив на него только людей и товары. А жаль — ведь лошадей мы в дорогу выбирали получше! Теперь же надо от них избавляться.

Пришлось вступать в переговоры с хозяевами швартующихся на дальних пирсах небольших суденышек. Эти, весьма подозрительные рожи, все, как один, в притворном ужасе заламывали руки, услышав о конечной цели нашего путешествия и начинали громко стенать об ужасных пиратах, в огромных количествах бороздящих прибрежные египетские воды и об неприязненном отношении со стороны моряков султана, у которых бесполезно просить защиты. А так же об огромных поборах, которые богомерзкие сарацины накладывают в портах на корабли христиан. Ну, так как из исторических источников и рассказов Цадока мне было известно, что как раз в данный период угроза пиратства в Средиземном море находилась на довольно низком уровне — вошедшая в силу Венеция хорошо проредила базы разбойников в северной части моря, а египетский флот — в южной. Ну а дополнительный налог на "неверных" у арабов всегда, во все времена, составлял десять процентов. Не считая, конечно, случавшихся время от времени эксцессов. Так что я без особого волнения продолжал переговоры.

Путем пробных забросов удалось установить, что стенания хозяев кораблей начинают плавно переходить в деловой разговор примерно на сумме в двести-двести пятьдесят марок. Осмотрели несколько суденышек. Толком не понравилось ни одно из них. Либо совсем утлое, либо хозяин с командой слишком уж сомнительные личности. В конце концов удалось выбрать нечто среднее. Владелец, он же и капитан одномачтового кораблика с многократно штопаным косым парусом, просоленный морями здоровяк лет тридцати пяти по имени Марко торговаться явно любил. И умел. Не уступавший ему в мастерстве Цадок, однако, закусил удила и около часа я имел удовольствие наблюдать битву титанов. В ход шли любые уловки — демонстративные уходы, призывы Господа в свидетели, жалобы на судьбу и прочее, сопровождавшееся причитаниями на трех языках. В ходе торга моему компаньону удалось сбить цену с трехсот марок, запрашиваемых хозяином вначале, до двухсот шестидесяти пяти. Но дальше переговоры явно забуксовали, Марко снижать цену более не намеревался, и стороны погрузились в обсуждение каких-то совсем уж мелких подробностей, вроде спора о количества вина, выделяемого в день на каждого пассажира. Цадок пытался выиграть хоть на этом, а я почувствовал, что у меня сейчас разболится голова. Поэтому, встав между спорщиками, сообщил, что готов заплатить двести шестьдесят марок вообще без кормежки и, тем более, всякого вина сомнительного качества (этого я, конечно, ему в лицо не сказал) со стороны хозяина. Только за перевозку, без обслуживания. Цадок, в пылу спора забывший было и о кашруте и об элементарной осторожности, мгновенно меня поддержал. Марко почесал толстыми пальцами с грязными обломанными ногтями в затылке, внимательно взглянул на меня и потребовал половину суммы вперед. На том и сошлись…