Голем должен исчезнуть (СИ)

Прошло два месяца. Они превратились в смуглых спокойных доброжелательных аборигенов. Приютила их её давняя подруга, ещё первых школьных времен, после которых остаются приторно-восторженные фотки и обоюдные фразы: "... а ты помнишь, а я тогда была в таком сарафанчике"; потом уже наступают пора, когда даже при внешне приятельских отношениях такие скелеты хоронятся в памяти, что неведома реакция на твое неожиданное, словно снег на голову, явление. Александра работала в достаточно известном дайв-центре инструктором, снимала часть дома с симпатичным садиком в пригороде Хургады; приняла их она с удивительной для жителей мегаполиса искренностью, приветливостью. Сама она была, как и Нина, из Самары, в которой и проживала до египетских лет. Бурный роман, случившийся в Красноморске с итальянским дайв гидом, прикрепил её к этому благословенному месту. Внешность её вызывала бурный прилив мужчин и, соответственно, отлив противоположного пола - это несколько осложняло отношения на работе, но ловко вынесенная фишка: объявление о помолвке, снизило градус неприятия супруги хозяина клуба и других сотрудниц. Она быстро помогла с арендой половины дома, в котором сама проживала; обеспечила их пропуском на местный коралловый рай - отель Сoral Beach, береговая линия которого была уникальна по структуре дна: разнообразные коралловые рельефы обеспечивали даже полных "чайников" колоритным зрелищем. Ещё одним прелестным сюрпризом оказалась небольшая конюшня, где Саша держала своего собственного коня - невысокого арабского жеребца; Нина с Андреем тоже получили возможность насладиться длительными конными прогулками. И если сначала были небольшие физические проблемы (некие болезненные ощущения) в области бедер и ягодиц, то после регулярных вылазок тело адаптировалось к нагрузкам и не доставляло беспокойства. Со стороны, гармония двух тел - Сашиного и аргамака казалась неестественной, какой-то придуманной, однако они на самом деле выглядели одной слитной фигурой: сухой мускулистой конституции, с некрупными изящными главами, высокими длинными ногами, выразительными глазами и даже гнедая масть коня мягко гармонировала с огненно-рыжей гривой Александры. Небольшим дисбалансом выглядел "щучий" профиль жеребца - аристократический знак арабских скакунов, но и он лишь вносил изюминку в их выразительный союз. Нина и Андрей вошли во вкус такой жизни: без обязательств исполнять ролевые функции ежедневности, без постоянного контроля и напряжения - казалось подобное и есть норма бытия, когда свободное время расходуется на совершенствование прежде не исполненных желаний, планов. Андрей занялся серьезно дайвингом: за две недели он прошел обучение и на Open, и на Advanced, и даже сходил на мини-сафари по рэкам (затонувшим кораблям и другим объектам). Нина вспомнила свое юношеское увлечение живописью - стала писать этюды, с мыслью о будущих портретах, натюрмортах, пейзажах. Вечерами они посещали несколько восточных заведений, где готовили настоящее кофе и подавали истинный кальян; там велись неторопливые беседы, под убаюкивающий шорох пустыни, проговаривались дальние замыслы. В один из таких дней, когда они привычно разместились на прирученных ими коврах в любимой кальянной, Нина наконец-то стала рисовать с натуры, и первым объектом её интереса стала Александра. Нина несколько отдалилась от компании, ушла от вечернего витийственного шаблона и скромно работала акварельными карандашами. Её спросили о данном выборе инструментария - ответила несколько загадочно, мол, красками владеет не вполне, а тут есть возможность исправить ляпы, к тому же, то, как она видит глаза Саши, обычными карандашами не передашь. В завершении посиделок всем захотелось увидеть её работу - она бурно отбивалась, жаловалась на незрелость, потом все же согласилась, но сама отошла в сторону и оттуда, с сардоническим любопытством, наблюдала за реакцией и обсуждением. Портрет получился очень близким к оригиналу: и мягкая гибкость волос, и овал лица, напоминающий мадонну Мартини, и даже нахальный локон, ниспадающий на бровь - увиден, запечатлен. А уж глаза - необыкновенные: серо-зеленые, с переливами и блестками морской волны, с шальной, чарующей энергетикой, а в далекой, таинственной глубине - с дьявольским, колдовским вызовом. Акварель произвела впечатление на всех, особенно на Андрея и на близкого друга Саши - Серхио, испанского молодца, работающего в туристическом бизнесе в свободное от сиесты время (его с трудом урывал от на редкость продолжительного отдыха). Серхио впервые увидал свою пассию целиком и полностью оголенную, пусть лишь с точки зрения художника, пусть обнаженность была не телесной, совсем другой: наготой сокровенности, гораздо более скрытой и глубокой, где наружу, в отличие от фотографии, выставляется рентгенограмма тайника заветности. Андрей тоже не был только созерцательной стороной выставки одной картины, однако чувства свои не показал - оставил их для дома. И когда они остались одни он с очевидной иронией поинтересовался причиной такой плохо скрываемой неприязни к Саше.