Голем 100

— Денежными затруднениями?

Шима рассмеялся.

— Знаешь, Люси, твои Forschungsreisendes, думаю, иногда очень глубоки. Нет, это не деньги, а акорафо- бия[76].

— Что такое?

— Мурашки.

— Что?

— Кокаиновые жучки, — Шима посмотрел на Лей- ца — тот явно ничего не понимал. — Все еще не рубишь?

— Нет, и не уверен, что хочу.

— Наверное, так лучше. Ты бы меня пристрелил, а присяжные бы тебя оправдали... Ладно, Гретхен. Мне очень жаль, но я должен проверить твое осязание.

Поглядев на экран, Шима повернул белое как мел лицо к Лейцу.

— Смотри, как кричит все ее тело! Прости, милая, прости меня. Все, уже все. Зато я теперь знаю, как силь­но ты чувствуешь. Я ощутил то же самое — эмпатия.

— Что такое эти кокаиновые жучки? Что она чув­ствовала?

— Психиатры так называют симптомы отравления кокаином и еще чем-то — ощущение, что по коже пол­зают насекомые.

— Тьфу! А также бр-р-р! Ты был прав. Присяжные меня бы оправдали.

— Я же говорил тебе, что этот страх присущ всем. Посмотри на свои руки — у тебя гусиная кожа пошла.

Лейц энергично растер себе руки.

— Иногда у меня сомнения насчет энтомологов... или я хочу сказать об этимологах?

—

—

— Попробуй auf Deutsch.

— Wortableitung[77]? Или нет, я хочу сказать — I nsektenkundefachmanns[78].

— Попробуй сказать entomologie professeur[79].

— Спасибо тебе до полу! А теперь что?

— Зрение.

— Но ты уже знаешь, что в этом ее восприятие — из вторых рук.

— Знаю, но только для области видимого спектра. Искомое: видит ли она за пределами этого? В инфрак­расном или в ультрафиолете? Поехали.

Шима негромко присвистнул, затем Пробормотал:

— Все ближе и ближе к вашей вершине, доктор. Просто огромный скачок вперед.

— Что? — не понял Лейц,

— Гретхен слепа, не так ли?

— По твоим словам, да — в видимом спектре.

— Так вот, она получувствует, полувидит в ультра­фиолете.

— В ультрафиолете? Невозможно.

— Люси, она реагирует на ультрафиолетовое излу­чение. Такого слова у нас нет. Она... А, какого черта, давай изобретать! Она... видечувствует частицы с высо­кой энергией...

— Нет, поменяй местами, Шим. «Чуввидит» лучше.

— Ладно, пусть. Она чуввидит бомбардировку час­тиц из радиоактивной земной коры... посредством сома­тической пузырьковой камеры.

— Боже мой! Фантастика! Седьмое чувство?

— Вот именно. А только что нам чудовищно повез­ло. Один шанс из миллиона.

— То есть?

— Она зарегистрировала нейтрино.

— Нет!

— Да.

— Но нейтрино — нейтральная частица с нулевой массой покоя. Она вообще практически ни с чем не реагирует, — возразил Лейц.

— Гретхен чуввидела ее, и это нейтрино. Ничто другое не могло пронзить пояса Ван Аллена, атмосферу, двенадцать сотен футов воды и соматическую пузырь­ковую камеру. Сейчас частица наверняка уже на другой стороне Земли и мчится дальше.

— Черт меня побери.

— Боюсь, что поберет, Люси. Гретхен — фантасти­ческая мутация, огромный прыжок к вершине. И если бы я верил в Бога, я бы молился, чтобы эта генетическая обновка оказалась на пользу и передавалась по наслед­ству.

— Аминь.

— Воистину так. А теперь — вытаскивай нашего Нового Человека на поверхность.

Сидя скретив ноги на обитом полу камеры, субадар Индъдни выключил запись глубоководных исследова­ний доктора Шимы и посмотрел на Гретхен Нунн с чув­ством, близким к преклонению.

— Доктор Лейц несомненно прав. Вы поразитель­ный феномен, мадам, настоящий скачок вперед.

— Что, Новый Человек? — Гретхен даже покрас­нела.

Уголки рта Индъдни дрогнули под черной бородой. Краснеющая негритянка — поразительное зрелище.

— Даже это — неадекватное описание. Легенды гласят, что боги в человеческом обличье иногда посе­щают своих бедных родственников на земле. Вы кто? Сарасвати, святая защитница поэзии? Ума, богиня света?

— Простите за ноту диссонанса, — едко заметил Шима, — но у меня прошлым вечером состоялась весь­ма неприятная встреча с Големом-100. Надеюсь, помни­те? Я хотел бы продолжить наши игры.

— Я ничего не забыл, доктор, — отвечал Индъдни. — Мне это все врезалось в память, очень может быть, бо­лее ярко, чем вам. Если припоминаете, вы покинули

Управление полиции, а я остался наедине с несчастной жертвой. Ничего похожего на игрища в честь Опс.

— Игрища! — внезапно воскликнула Гретхен. — У Реджины же была вечеринка для мужчин в честь Опс. Весь рой пчелок был там. Вот что снова породило Го- лема!

Индъдни кивнул.

— Причина и следствие. Считаем доказанным. Но сейчас меня больше интересует, как повлияет на вас повторное проникновение в Фазма-мир... без спутника, на этот раз в одиночестве, без дружеской поддержки доктора Шимы.

— Почему вы так волнуетесь? — резко спросил Шима. — В прошлый раз у нее и отметины не осталось — во всяком случае, на психике. А что касается шалостей телесной оболочки... Нутаквот же, эта обитая войлоком камера, в которой мы заперты.

— Согласен, доктор. В Бедламе пошли нам навстре­чу некоторым образом, и это помещение довольно бе­зопасно. Самое худшее, что сможет сотворить госпожа Нунн, это начать бросаться на обитые войлоком стены. В лучшем же случае она набросится на вас, как на тот плакат, помните, «до и после»? — Индъдни ухмыльнул­ся: — Обещаю прикрыть глаза.