Но тут мы вторгаемся на чужую территорию. Не стоит ли разрешить некоторым водителям платить за привилегию ездить на таких больших машинах, что они могут расплющить автомобильчик «Hyundai», да так, что при этом из стоящего в гигантском гнезде кувшина, содержащего 64 унции прохладительного напитка, и капли не прольется? Да, стоит. И стоит по той же причине, по которой большинство из нас едят мороженое, хотя оно вызывает болезни сердца. Мы сопоставляем вред, который нанесет нашему здоровью порция мороженого «Starbucks Almond Fudge», с божественным сливочным вкусом этого лакомства и решаем изредка позволить себе пинту мороженого. Мы полностью не отказываемся от мороженого, но и не едим его всякий раз, когда садимся за стол. Экономика говорит нам, что охрана окружающей среды, как и все прочее в жизни, требует определенного обмена одного на другое. Следует повысить расходы на эксплуатацию мини-автофургонов-внедорожников (или любых машин) для того, чтобы эти расходы отражали подлинные социальные издержки, а затем позволить водителям самим решать, есть ли смысл в проезде 44 миль до работы и обратно на машине вроде «Chevy Tahoe».
Обложение налогом поведения, генерирующего негативные внешние издержки, создает много хороших стимулов. Во-первых, такое налогообложение ограничивает поведение, вызывающее внешние издержки. Если стоимость езды на машине «Ford Explorer» дойдет до 75 центов за милю, то на дорогах будет меньше этих машин. Столь же важно и то, что людьми, которые все же будут по-прежнему ездить на этих машинах, оплачивая при этом полную стоимость общественных издержек, станут те, кто больше всего ценит езду на мини-автофургонах-внедорожниках, возможно, потому, что эти машины действительно могут перевозить большой груз или ездить по бездорожью.
Во-вторых, налог на выбросы из автомобильных двигателей увеличивает поступления в бюджет, а запрет определенных машин не даст этого результата. Генерированные этим налогом доходы бюджета можно использовать в качестве оплаты некоторых издержек глобального потепления (вроде исследований в области альтернативных источников энергии или, по меньшей мере, строительства водоотводного канала вокруг Нового Орлеана). Или эти средства можно было бы использовать для снижения некоторых других налогов типа подоходного налога или налога на фонд заработной платы, подавляющих деятельность, которую следовало бы поощрять.
В-третьих, налог, который в основном ложится на тяжелые, пожирающие много горючего машины, даст стимул автомобилестроителям Детройта к производству машин, потребляющих меньше горючего, причем в данном случае стимулом будет не кнут, а пряник. Если федеральное правительство по своей прихоти запретит автомобили, которые расходуют более галлона бензина на 18 миль пробега, не повысив при этом стоимость эксплуатации таких машин, то не удивляйтесь, если в Детройте произведут много машин, которые будут расходовать чуть меньше галлона бензина на 18 миль пробега. Обратите внимание: новые машины будут расходовать галлон бензина не на 20, не на 28 и не на 60 миль пробега, которые машины могли бы преодолеть благодаря новым технологиям использования солнечной энергии. В то же время, если потребители столкнутся с налогом, основанным на расходе горючего и/или весе автомашин, при посещении автосалонов у них появятся совершенно иные предпочтения. Производители автомобилей быстро откликнутся на новые предпочтения, и «Unimog» отправится туда, где ему самое место, — в какой-нибудь музей промышленных продуктов-мутантов.