Голая экономика. Разоблачение унылой науки

В частном секторе рынок диктует нам, куда вкладывать наши средства. Недавно я присутствовал на матче команды «Chicago White Sox»: сидя на стадионе, я заметил идущего между рядами торговца с устройством, широко разрекламированным под названием «Margarita Space Рак». Это достижение технологии дает возможность торговцу готовить замороженный напиток прямо на месте. Каким-то образом он смешивает ингредиенты напитка в устройстве, напоминающем рюкзак, и затем через шланг разливает их в пластиковые стаканы. Очевидное социальное преимущество этого технологического прорыва заключается в том, что бейсбольные болельщики отныне могут наслаждаться не только пивом, но и «Маргаритой», не покидая своих мест. Я подозреваю, что некоторые из ведущих инженерных умов нашей страны (а это редкий ресурс) тратили время и силы на создание этого устройства, не занимаясь в это время поиском более дешевого и экологически чистого источника энергии и не ломая голову над тем, как накормить голодающих детей Африки. Нуждается ли мир в «Margarita Space Рак»? Нет. Можно ли было поставить перед инженерными умами, спроектировавшими это устройство, более общественно полезную цель? Да. Но — и это чрезвычайно важно — это моя личная точка зрения, а я не правлю этим миром.

Когда государство контролирует какую-либо часть экономики, скудные ресурсы распределяются автократами, бюрократами или политиками, а не рынком. В бывшем Советском Союзе огромные сталелитейные предприятия производили тонны стали, но простой гражданин не мог купить мыло или сигареты пристойного качества. Нет ничего удивительного в том, что Советский Союз первым вывел свою ракету на космическую орбиту (равно очевидно и то, что изобретение «Margarita Space Рак» в СССР было невозможным). Государство могло выделить средства на космическую программу, даже если бы народ предпочел потратить их на покупку свежих овощей или гольфов. Были случаи, когда такое распределение средств имело трагические последствия. Например, специалисты, занимавшиеся централизованным планированием, не уделяли должного внимания контролю над рождаемостью, не считая его экономическим приоритетом. Советское государство не заботилось о том, чтобы средства контрацепции были доступны гражданам. Страна, обладающая ресурсами для строительства межконтинентальных баллистических ракет, не может не иметь технологии производства противозачаточных таблеток или, по крайней мере, презервативов. Просто контрацепция не была той областью, в которую экономисты вкладывали средства, поэтому аборт оставался единственным способом планирования семьи. В период коммунистического режима в стране приблизительно на одни роды приходилось два аборта. Со времени распада СССР контрацептивы западного производства стали широко доступны и количество абортов сократилось вдвое.

Даже в демократических странах можно перекачивать средства в некоторые сомнительные предприятия политическими методами. Недавно я беседовал с одним техническим экспертом о государственном плане строительства в начале 1990-х годов ускорителя высокоскоростных частиц (хороший пример фундаментального исследования). Этот проект обеспечил бы рабочими местами и бюджетными деньгами район, в котором должны были реализовать этот проект. Двумя главными претендентами на получение этого проекта были Северный Иллинойс и один из районов Техаса. По словам моего собеседника, у Иллинойса было больше преимуществ, потому что там уже были ускоритель частиц и крупная лаборатория, финансируемая из федерального бюджета. Значительная часть научной инфраструктуры там уже существовала, и не было необходимости ее воспроизводить. В результате же для осуществления проекта был выбран Техас. «Почему?» — спросил я. Мой собеседник посмотрел на меня словно на идиота. «Потому что в то время президентом был Джордж Буш», — был ответ, как будто более разумного объяснения решению разместить гигантский ускоритель частиц в Техасе и быть не могло. В итоге государство вложило в этот проект примерно 1 млрд дол., а потом отказалось от него.