Гол престижа

Лунная машина медленно и неуклюже развернулась. Потом поехала назад, по своим следам, развив наибольшую возможную на этой местности скорость. Они спешили прочь, бежали вон, как бежали люди из чумных городов, когда-то в древности, как люди бежали от радиоактивности позже, в двадцатом веке. Невидимая опасность - самая страшная. Когда они выезжали за пределы кратера, скорость "Ровера" заметно снизилась. Джон ничего не спросил у Дональда. Он только неотрывно смотрел на индикатор заряда аккумулятора. Прибор показывал: осталось двадцать три процента полной энергии. И хотя падение стрелки здесь, за стеной кратера, прекратилось, это означало одно: до корабля им не добраться.

- Дональд, останови. Хьюстон, падение прекратилось. Феномен оказался не таким уж пассивным. Он высосал почти весь наш аккумулятор. Как - ума не приложу.

- Ребята, вы молодцы. Вы просто герои. Врачи требуют для вас пять минут отдыха. У обоих пульс - сто пятьдесят. Посидите.

Астронавты молчали. Потом заговорил Мартин:

- Ребята, положение сложное. Воздуха у вас пока достаточно, чтобы доехать, но не пешком... а вот с машиной... она вас не довезет. Если сбросить весь груз, образцы, все приборы, то... мы тут прикинули... до корабля пять километров...

- Мартин, - мягко сказал командир Джон Стерлинг, - не мучайся. Я понимаю тебя. Нелегко сказать, что спастись может только один. Я просчитал ситуацию быстрее тебя. И знаю, как использовать шанс.

- Джон...

- Помолчите, Хьюстон! - Джон говорил почти торжественно, - Здесь, на Луне, окончательное решение принимает командир. Потому что ему, на месте, виднее. А командир - это я.

Дональд с тревогой спросил:

- Ты что задумал, Джон?

- Сынок, ты же видишь сам: ресурса машины в обрез. Хватит только для одного. Им будешь ты. Не возражай.

- А как же...

- Астронавт Корн! Выполняйте приказ: сбросить с машины контейнер с образцами! Ну! Что стоишь?

Дональд принялся за работу. Он отстегивал крепления контейнера, повернувшись спиной к командиру, как будто тот мог увидеть его слезы сквозь зеркальный светофильтр шлема.

Джон положил руку ему на плечо, и тихо сказал:

- Сынок, глупо погибать вдвоем. Я хорошо пожил. А о такой смерти астронавт может только мечтать. Никто здесь не виноват. Сбрасывай с машины все. Приборы. Инструмент. Второе сидение. Передатчик. И антенну тоже. Поедешь без связи. Оставь только запасной воздух. Я думаю, что километра три ты проедешь. Двигайся по нашим следам. Не пытайся сократить дорогу, спрямляя объезды. Если машина застрянет, то... сам понимаешь...

Вдвоем они быстро освободили лунный автомобиль от лишнего груза.

- Джон...

- Потом, когда "Ровер" встанет, подключишь шлангом запасной баллон к скафандру, возьмешь его в руки, как ребенка, и пойдешь дальше пешком. Будет очень тяжело. Очень далеко и тяжело. Но ты дойдешь, я знаю. Не пытайся заправить скафандр воздухом и бросить баллон. Дыши прямо из баллона. Иначе тебе не хватит. Дойдешь до корабля, там тебе Хьюстон поможет. Все. Садись, и вперед. Время работает против тебя. Хьюстон, вы все слышали?

Голос Мартина сказал:

- Ты герой, Джон.

Дональд плакал, не скрывая, всхлипывал, и сквозь это отчаяние только и сумел сказать:

- Джон, я твоим именем сына назову. Мы с женой... родим и назовем... ты знай.

- Счастливо тебе, сынок. Прощай.

- Прощай, Джон. Я люблю тебя.

"Ровер" пошел вперед. Джон смотрел ему вслед, и видел фонтанчики пыли, выбрасываемой задними колесами. Потом повернулся и пошел назад, к Феномену. Воздуха у него осталось почти на два часа. Он сразу решил, что откроет наружный кран, когда его останется на пять минут. Он привык все делать сам, а такую важную вещь, как собственную смерть, не хотел доверять никому. Даже природе и обстоятельствам.

Передатчик его скафандра был слишком слаб для связи с Землей, они разговаривали через ретранслятор на "Ровере", бесполезным ящиком лежащий теперь в пыли. Ведь он питался от аккумулятора машины. А вот приемник работал исправно. Но Хьюстон молчал. Там знали, что ответа от одного астронавта не будет пять часов, а от другого - никогда. Джон выключил подавитель шумов. В наушниках зашипело. "Пусть шипит", - подумал он, - "все лучше, чем мертвая тишина".

Джон пошел обратно, в кратер. Через полчаса он стоял перед внешним кругом пирамид. Постоял минуту, потом медленно пошел к центру сооружения. Чем ближе он подходил, тем больше его поражала грандиозность чужой архитектуры, гармония, ритмичность, красота и функциональность этого чуда. Мысли о неизбежной смерти куда-то ушли. Душа наполнилась непонятным светом. Шум в наушниках, казалось, складывался в какой-то неразличимый ласковый шепот. Джон шел вперед. Вот уже он миновал круг десятиметровых пирамид. Шепот, казалось, стал явственнее. Будто стеклянные исполины пытаются что-то ему сказать, открыть величайшую тайну, а он не понимает их.