Годы и судьбы

Когда я спрашиваю себя, кто такие большевики, которые участвовали в революции, защитили ее, превратили нашу страну в величайшую державу мира, передо мной встает образ человека, которого знаю около сорока лет. Он, бывший балтийский матрос, стал моим идеалом и дал мне жизненную дорогу…

Академик С. ХРИСТИАНОВИЧ

Матросский бушлат Ваня Петров надел в 1916 году и сразу — в море. Но и до этого успел набедоваться, изведать всякого лиха на непосильных для мальчишечьих плеч батрацких работах. Только две зимы, да и то с грехом пополам, отходил в школу. Науки в наймах постигал: на Волге, в плавании на купеческих судах в мотористы выбился, а на зимних ремонтах тех же судов — в слесари.

«Ремесло не коромысло, плеч не оттягивает, а выручить может». Правоту этих слов на себе испытал, когда стал матросом и попал в экипаж подводной лодки. Правда, плавал недолго. Неподалеку от Риги лодка стала тонуть. Беда случилась в моторном отсеке. Петров не растерялся, нашел способ выбраться и другим помог спастись.

Экипаж затонувшего корабля «пораскидали» кого куда. Иван Петров попал в Кронштадт. Там-то и сблизился с большевиками, из уст подпольщиков узнал ленинскую правду о мире, о земле и свободе. Там шагнул в революцию. С кронштадтским отрядом прибыл в октябрьские дни в Петроград, в цепи 2-го балтийского экипажа шел на штурм Зимнего.

В ту же ночь матрос Петров выполнял первое задание победившей пролетарской революции — доставить в Петропавловскую крепость арестованных министров низложенного Временного правительства. А сколько других заданий, простых и сложных, приходилось выполнять в те суровые дни! Энергичный, смекалистый паренек в бушлате и бескозырке, на околыше которой все еще оставалось слово «Подводник», смело и решительно вступал в жестокие схватки с теми, кто пытался задушить революцию.

Год 1918-й. Для борьбы с англо-американскими интервентами, высадившимися на севере страны, Петроград направил в помощь красноармейским частям небольшой авиаотряд. Старшим авиамехаником и одновременно политруком отряда назначили матроса Ивана Петрова.

«Ньюпоры» везли по железной дороге на север, в сторону Архангельска. Но уже в Вологде пришлось выгрузиться. Этого требовала обстановка. Ломами и кирками выравнивали взлетные площадки, старенькие самолеты то и дело требовали ремонта, людей не хватало, а войска ждали от авиаотряда поддержки. Бессонные ночи, голод, непогода… Но была великая цель, которая рождала стойкость. И вдруг известие: двое летчиков, те, что «из бывших», дезертировали. Молодого политбойца предательство оглушило. Из оцепенения вывел комиссар Алешин:

— Мужайся, товарищ! Все надо правильно оценить и сделать нужные выводы. Эти двое и им подобные считают нас лапотниками, без них, мол, мы пропадем, не сумеем совладать с врагами, удержать власть. Пусть не надеются. А нашу слабину в грамоте надо устранять. Надо!..

Пройдет какое-то время, и прочитает Иван Петров работу В. И. Ленина «Удержат ли большевики государственную власть?», и найдет в ней ответ на многие вопросы, вспомнит комиссара Алешина, его наказ.

И снова Балтика. Петров — курсант школы морских летчиков. Подготовка пилотов ведется форсированно: фронту нужны специалисты сегодня, сейчас. Завтра может быть поздно. Но занятия приходилось прерывать. Не раз по тревоге курсанты оставляли школу, чтобы выступить против Юденича, против белогвардейских мятежей…

1920 год застает красвоенлета Петрова на Южном фронте, в боях против Врангеля. Летает он на гидросамолете М-9, столь потрепанном в боевых действиях, что его иначе и не называли, как «летающим гробом». Но другого нет. Ночью чинили, днем летали, благо, бесстрашный в небе командир звена на земле — искусный механик.

Кончилась гражданская война. Иван Петров — инструктор в Севастопольской школе летчиков. Любимец курсантов, он передает им свой боевой опыт, свои знания, свою преданность делу партии Ленина. И вдруг…

«Рапорт. Ввиду несоответствия современным требованиям прошу уволить меня из школы. Учить молодежь сегодня должны более подготовленные преподаватели».

И подпись — «Петров».

Нет, это решение не было сиюминутным. Были раздумья, были горькие переживания, была острая боль, но главным было чувство большевистского самокритичного отношения к себе.. Он понял: его знаний не хватает, чтобы объяснить курсантам премудрости аэродинамики, отвечать на сложные вопросы. А таких вопросов возникало все больше.

— Что же будете делать после демобилизации?

— Я слесарь, — и, помолчав, добавил: — Шестого разряда.