Годы и судьбы

Осенью сорок первого года в оккупированном Львове и других городах все чаще гремели выстрелы и все чаще военные патрули фашистских комендатур обнаруживали трупы своих солдат и офицеров. В различных местах вспыхивали пожары. Горели склады, гаражи, дома, в которых находились фашистские захватчики. Это были первые зарницы народной мести, партизанской борьбы.

Павлык, теперь он «пан Гробовой», работает продавцом в в хозяйственном магазине, где организуется явочная квартира. Сюда приходят связные партизан. Получают инструкции, хранят оружие и боеприпасы.

Известно, что от подпольщика всегда требуется огромное напряжение сил, осторожность, выдержка. Работать в городе, где тебя многие знают и среди этих многих есть не только друзья, вдвойне трудно. Николай Иванович с честью выполняет поручение партии.

После освобождения советскими войсками Западной Украины и древнего Львова Николай Иванович принимает активное участие в восстановлении родного завода и города. Долгое время он трудится на посту заместителя председателя райисполкома. Затем его направляют на работу в облисполком.

Николай Павлык давно уже на заслуженном отдыхе. Но почти каждый день в его квартире гости, раздаются телефонные звонки. Поступают письменные приглашения: «Мы вас ждем, Николай Иванович, приходите, расскажите…» Он легок на подъем, восьмидесятилетний человек. Высокий, по-юношески стройный.

И, конечно, он частый гость в воинских частях. Помню, приехал в отдаленный гарнизон к солдатам-связистам. В ленинской комнате собрались все свободные от дежурства. Николай Иванович — отличный рассказчик. Память у него, несмотря на возраст, прекрасная.

Молодые воины слушали старого коммуниста затаив дыхание. А потом ветеран наблюдал за работой в аппаратной. Долго осматривал он сложнейшее оборудование. И чем больше вникал в суть нелегкой службы связистов, тем заметнее менялось выражение его лица. В голубых глазах появилось что-то по-юношески восторженное. Мысленно Павлык, наверное, вспоминал свое героическое прошлое.

Да, его поразила не только сложность современной боевой техники, но и то обстоятельство, что ею мастерски владеют безусые ребята.

— Знаете, друзья, — сказал Николай Иванович своим новым знакомым, — когда слушал у вас лекцию по ядерной физике, которую читал ваш сержант, то сердце мое наполнялось гордостью. За такую жизнь стоило бороться.

…Немолодой, седой человек идет улицами большого города. Жизнь свою он посвятил народу, революции. Судьба его — яркая крупица в судьбе великой социалистической Родины.

Н. Бадеев, капитан 2 ранга запаса ПИТОМЦЫ «АМУРА»

Когда в Таллине подняли со дна моря минный заградитель «Амур», к матросам подошел седой человек. Назвав себя Эдуардом Яновичем Ныу, он попросил автогенщика вырезать кусочек бортовой обшивки.

— На память? — поинтересовался тот. — Когда служили на «Амуре»?

— В семнадцатом…

Эдуарда Яновича Ныу тотчас окружили моряки. Внимательно слушали они рассказ ветерана о корабле революции.

Разрабатывая план вооруженного восстания, В. И. Ленин придавал большое значение Кронштадту, революционный гарнизон которого был готов по первому зову партии большевиков выступить на помощь питерским рабочим и солдатам. Для переброски десанта в столицу Центробалт решил использовать хорошо вооруженный минный заградитель «Амур». Задания кораблю разрабатывали и передавали П. Дыбенко, В. Антонов-Овсеенко, И. Флеровский. Моряки стали немедленно готовить корабль к приему десанта и переходу в Петроград.

Десантники были люди разного возраста, разной судьбы. В матросской форме поднялся на палубу «Амура» бывший подпоручик Семен Петрухин. Матрос-минер, он воевал на сухопутном фронте. Воевал храбро и вскоре был произведен в офицеры. В начале семнадцатого года Петрухин вернулся на Балтику и сразу же включился в революционную работу.

В числе десантников были старый матрос Владимир Зайцев, большевик с 1905 года, и недавний юнга семнадцатилетний Андрей Прокопенко, матрос машинной школы Алексей Татаринов, вступивший в партию большевиков в 1916 году…

Двухтысячный отряд десантников заполнил на «Амуре» кубрики, палубу, надстройки.

В каюте судового комитета разместился штаб Кронштадтского сводного отряда. Над картой Петрограда склонился Петр Смирнов — помощник главного комиссара, бывший студент политехнического института. Ему только исполнилось двадцать лет, но уже три года Смирнов был в рядах партии большевиков.

Утром 25 октября 1917 года «Амур» вместе с другими кораблями взял курс в Петроград.

В походе требовалась неусыпная бдительность: не исключалось, что контрреволюционеры поставят мины в Морском канале. Ведь Керенский еще летом грозил потопить любой корабль, который осмелится прийти в Петроград без разрешения Временного правительства.

Вахтенный начальник мичман Н. Вальдман направил дополнительно в качестве наблюдателей наиболее опытных матросов. Среди них был и Эдуард Ныу.