Годен к строевой!

Он шел по коридору и тыкал пальцем в торчащие лошадиные морды. Животные будто чувствовали, что их хотят идентифицировать.

Около пустой клетки Резвого он остановился и с ехидством посмотрел на подполковника, потом прошел дальше и закончил счет.

- Девять, десять, одиннадцать! Одной нет!

- Двенадцатый конь в машине, - подсказал лейтенант.

- Чего?! - взревел лысеющий карапуз и бегом побежал в противоположный конец конюшни считать лошадей заново. Теперь он останавливался около каждого стойла, смотрел на табличку, потом заходил к лошади, сличал масть и пол.

В конце второго подсчета Шпындрюк остановился и взревел:

- Я не помню всех лошадей в лицо, в морду их я не помню! Но Резвого нет! - Он подбежал к конюху и тряхнул его. - Сволочь! Ты подменил лошадей! Кому ты отдал Резвого?

Пьяный мужик ткнул пальцем в бок Мудрецкому так, что тот отпрыгнул.

Стойлохряков рыкнул, прочистил горло и сплюнул на бетонный пол.

- Лейтенант, можешь быть свободен.

- Есть, товарищ подполковник, - вяло протянул лейтенант, пожимая плечами и выражая как бы собственное непонимание происходящего.

- Убью мудилу, - Шпындрюк тряс конюха. - Живьем закопаю! Где конь?

Бородатый дядька теперь примолк и больше не кивал в сторону Мудрецкого, успевшего уже скрыться за воротами конюшни.

Увидев выходящего лейтенанта, Резинкин повернулся на спину и громко произнес:

- Ес! - после чего получил несильный шлепок от Простакова по затылку.

Фрол добавил уже языком:

- Хорош орать. Нам еще кобылу хозяйке вернуть надо.

В своем доме Шпындрюк облачился в халат и домашние тапочки.

- Чертовщина какая-то, - жаловался он, разливая вино в высокие бокалы для себя, подполковника и батюшки.

Поп немедленно перекрестился.

- Вот протрезвеет, всю душу из него выну, - раздав напиток гостям, глава района плюхнулся в кресло, и в этот момент на пороге комнаты появилась его нелюбимая жена с конюхом.

Бородатый мужик шарил безумными глазами по комнате и причитал:

- Снова одной нет, снова одной нет, их только пятнадцать, пятнадцать их.

Протопоп Архипович наморщился.

- Петр Валерьевич, уберите его отсюда, прошу вас.

Снова стало тихо. Потом компания снова пила до тех пор, пока батюшка не слег и его не отвели в спальню почивать.

Оставшись наедине с главой, комбат надул щеки.

- Протопоп Архипович, мне неприятно говорить об этом, но едет комиссия.

- Не волнуйся, все будет схвачено.

Стойлохряков вздрогнул, налег на низенький журнальный столик вместе с локтями и приблизился к Шпындрюку:

- Я должен прекратить списывать горючку. Хотя бы на время.

- Ты что! В поле работы невпроворот. Пошла твоя комиссия куда подальше! Я тебе десяток таких комиссий отважу отсюда! - крикнул Шпындрюк в пьяном угаре. - У меня, комбат, связи знаешь куда идут?!

- Нужен человек в округе, - подполковник снова распластался в кресле. - Иначе дело придется прикрыть. На время. Какой-то месяц, два.

- Я твою горючку заливаю в свою технику, и все шито-крыто. А деньги, выделяемые мне на топливо, мы делим, не забыл? Ты еще скажи, что оставишь мои магазины без крупы, без тушенки и без сгущенки! Не забывай, где ты у меня! Кто дал тебе дом? Кто пристроил сына в университет, а дочь в экономический? Кто деньги тебе платит бешеные каждый месяц? И еще, самое главное, - как ты будешь разбираться с Сивым?

Комбат пожал плечами.

- Сивый - твоя проблема, я его никогда не касался.

- Ты обязан мне, я обязан Сивому, все повязаны.

- Списание средств я прекращу. Утечку со складов тоже.

Шпындрюк налил себе фужер до краев.

- Я могу только тебя предупреждать.

Стойлохряков поднялся.

- Армию предупреждать не надо. Она сама кого хочешь предупредить может.

Шпындрюк заегозил.

- Нехорошо расстаемся, - и тоже поднялся. - Прекращаем - так прекращаем. Только обещай, если что, с Сивым мне помочь.

Комбат хмыкнул.

- Сколько у него людей?

- Да банда небольшая, человек пять. Но они все ж там убийцы. Мразь одна. Мне страшно. Из чего я платить стану, пока мы в спячке будем?

- Раздавил бы я их давно на твоем-то месте. Ты, глава района, боишься каких-то бандитов.

Шпындрюк провожал подполковника к выходу.

- Я привык жить со всеми в мире, но, может, ты и прав, придется убирать.

Глава 9

УГОН ЗА ТРИ ДНЯ

Стойлохряков в понедельник утром собрал офицеров в штабе на предмет подготовки части к визиту комиссии. Блистать красноречием не пришлось. Хватало сказанного накануне. Все подчиненные прониклись мыслью о грядущем Страшном суде в их ничего не значащей жизни и, в свою очередь, напрягали личный состав на всех фронтах. С каждым следующим днем обстановка накалялась. Немало нервных усилий потребовалось комбату, чтобы морально отмобилизовать всех и каждого, но теперь люди шевелились, что не могло не вселять надежду на лучшее.